– А немцу он с чего верить должен? – не согласился жандарм. – Сам же говоришь, китайский генерал себе захочет, проводник себе, а немец сильно честный, что ли?
– Ну, тут проще страховаться. Если Амтлауф зажмет деньги, Фриновский его банально сдает нам. В лучшем случае.
– Или сам «мочит», – щегольнул уголовным словцом ротмистр. – Только это если отыщет. У того фамилия другая, уехать он в любую страну мог. Нет, зыбковато.
– Откуда нам знать их отношения, – цеплялся за свою идею сыскарь. – Мог немец и гарантии предоставить. Ладно, что найдем, все неплохо.
29.10.1928. Германия. Мюнхен
Инспектор Николая Степановича ждал и с порога спросил:
– Итак, герр Гумилев?
– Ничего, герр Мюллер. Пятьдесят тысяч от маньчжуров – это деньги за службу в Китае. Но это не сто, согласитесь. Видимо, ваш однофамилец о происхождении денег сказал не все. Банк не запрашивали, как я понимаю?
– Я же вам объяснял.
– Да, помню. Варианты?
– Возьмем Хеттиха и Мюллера, – пожал плечами немец. – Первому предъявим дачу ложных показаний, по поводу суммы. Тухло, но на пару суток я его закрою. А второго попытаемся надуть. Вы привезли документы, которые я просил?
– Да, пожалуйста.
– Ну вот. Есть показания ваших свидетелей, признание Фриновского, есть очень красиво сделанное опознание по якобы имеющемуся фотопортрету, требование о выдаче Мюллера… сами рисовали?
– Коллективом, – смущенно ответил Гумилев. Рисовал, конечно, не он. Имелись в посольстве специалисты. Задача была не просто сфальсифицировать документы, но и сделать это так, чтобы они выглядели очевидной подделкой для любого специалиста. Международного скандала боялся не только Мюллер.
– Тем более. Берем мальчика, он к тому же юрист. В этом есть и плюс, подборку нашу может оценить, и минус – знает, что его сложно выдать в другую страну. Но тут уж чего больше испугается, это уже наше занятие. Допросим пожестче, если поплывет, что-то расскажет. Тогда и решать будем… Комиссар обещает меня прикрыть, – с любопытством взглянув на подполковника, заметил сыщик. – Хотя обычно он не склонен к таким авантюрам.
«Любознательный какой, – подумал про себя Николай Степанович. – Есть у тебя приказ, руководство поддерживает – чего тебе еще? Тоже денег хочет? Не похоже, еще оскорбится. Или под начальство копает? Черт их знает, какие у них тут препозиции. Вот пойдет к вышестоящему начальству, заявит, мол, комиссар русским продался. И все, плакало расследование».
И ответил сдержанно:
– Полагаю, герр Дитц тоже не любит бандитов. Полицейские должны помогать друг другу, не согласны?