– Молчит. Не отвечает на вопросы, и все. Два часа с ним сидел.
– А мы ему предъявить что-то можем?
– Сложно, – скептически откликнулся Петр Николаевич. – «Пальцы», половой из «Самовара» его опознал – это доказывает только факт знакомства с Ивановым. Саквояж не нашли, часы и бумажник тоже, гитарная струна в кармане – это вообще никуда.
– Медики же дали заключение, что Иванов мог быть удушен данной струной?
– Мог, – поднял палец следователь. – А мог и другой струной. Или не струной… не доказательство это. Что в саквояже лежало, вот в чем вопрос. И откуда у Иванова грифованный пакет взялся.
– Да, вопросов больше, чем ответов! – взорвался Шатунов. – Откуда вообще этот итальянец появился, какие у него с Ивановым дела. И какая связь между Ивановым, Брасовой и фальшивыми фунтами.
– Кстати, не факт, что Коттоне с фунтами связан. Вполне возможно, это разные вещи, – заметил Ежевский. И мечтательно добавил: – Брасову бы допросить…
– Не от нас зависит, – вздохнул жандарм. – А с итальянцем что дальше делать собираетесь?
– Попробую еще пообщаться, – без энтузиазма ответил следователь. – А что сделаешь?
Жандармский ротмистр почесал затылок, воздел глаза к потолку и невиннейшим тоном осведомился:
– А вот если как-то попроще подойти? Вон, Николай по делу Фриновского рассказывал, как Мюллер своего однофамильца тряс…
– Думаешь, самый умный? – отозвался Шатунов. – Ну, упал тут этот Вито при задержании… пару раз. И ничего, как молчал, так и молчит. Крепкий орешек.
* * *
Шатунов совершенно верно определил главное. Давать показания Вито действительно не собирался. Сицилиец, членом мафии он стал с шестнадцати лет и закон молчания «Омерта» считал непререкаемым. В одиночке предварительного заключения он вспоминал, что произошло в ту ночь.
– Я не понял тебя, Василий, – слегка коверкая слова, произнес он тогда в комнате подельника. – Мы платим тебе хорошие деньги за непыльную работенку, верно?
– Слушай, Витя, – угрожающе сказал Иванов, – ты за кого меня принимаешь? Эти бумаги – они миллион стоят! Графиня ведь за царским братом замужем! А в этаких делах оказалась замешана. Значит, полмиллиона точно заплатит, никуда не денется. Хороший капиталец, а? А вам я ничего не должен, я все отработал.
«Mezza morta», – спокойно подумал Коттоне, сжав рукой край стола. Mezza morta – полумертвый, на Сицилии так называли приговоренных мафией. Сейчас это определение точно отражало статус Иванова.
«Он же не понимает, куда он влез, – продолжал размышлять Вито. – Начал шантажировать Брасову, а она обратилась к нам. Не сама, через Рейли и ее любовника англичанина. А Рейли и Локкарт – это не «Ванька-стопарь». Это люди из английской разведки. И неприятности они смогут устроить даже мафии».