– Нашей «организацией» получено в общей сложности около трехсот тысяч фунтов, – похвастался князь. – Огромная сумма, операция в этом отношении вообще просто доходное предприятие.
– Я, кстати, так и не понял, откуда деньги? Ну британцы – понятно, но ведь капиталы проходили куда большие?
– А это наша фирменная задумка. Я, когда начинали, прикинул: если гнать в Лондон ничем не подтверждающуюся дезу, они быстро перестанут верить. И мы пошли другим путем, смешанная группа из сотрудников жандармской Разведчасти и офицеров разведки Генштаба готовила для нас высококачественную дезинформацию, а мы ее затем продавали за неплохие деньги. То есть британцам-то в рамках операции, а вот французам, итальянцам, югославам, японцам… Я, откровенно говоря, удивился, какой большой спрос на российские секреты. Даже чехи покупали, представляешь? За их счет мы не только финансировали свою работу, но и передали часть денег в Генштаб и Корпус, в секретные фонды. А Альбион, соответственно, получал подтверждение нашей полуправды из других мест. И верил!
– Это все замечательно. Но я считаю, что операция свои задачи выполнила. И хватит. Надо сворачивать.
– В принципе, да, – согласился Дмитрий Павлович. – В Лондоне уже подозревают провокацию. А после пропажи Локкарта и отсутствия даже попытки переворота просто перестанут нам доверять. Мы уже работаем по сворачиванию разработки, главное, сейчас поэффектней закончить. Чтобы и финал в нашу пользу вышел.
– Подумайте. Но тебе в этом участвовать уже не стоит.
Николай прошелся по кабинету, потом, дойдя до угла, резко обернулся и вернулся к прошлой теме:
– А банки? Через которые идут грязные деньги?
– А что тут сделаешь? Банки будут работать дальше.
– И дальше отмывать деньги бандитов. Хранить в своих сейфах капиталы убийц, шпионов, наркоторговцев, фальшивомонетчиков…
– Да. У нас нет возможности на них повлиять. Вот с наркоторговцами по-другому. Есть небольшой шанс испортить им жизнь. В деле участвовал подполковник Охранного Департамента Корпуса жандармов Гумилев, он…
– А что там, кстати, с Охранным? – снова перебил император. – Фон Коттен был у меня на приеме, его я лично посвятил в суть дела. А его люди?
– Обо мне, Локкарте и подозрениях в отношении Михаила там никто не знает. Про Брасову, фальшивомонетчиков и Рейли в курсе, но это нормально. А доступ к секретам как раз только Гумилев имел.
– Николай Степанович? – припомнил, наконец, царь. В последнее время он, чувствуя, как сдает память, часто пользовался подобной уловкой. Перевести разговор на другую тему, получить время на размышление… вот и сейчас, вспомнив, он вернулся к беседе: – Да, помню. Отличный офицер и поэт великолепный. Если он и смог понять что-то… сверх положенного, так будет молчать.