Будь Сталин той персоной, которую мы видим в современных политических карикатурах, он не мог бы пользоваться всенародной любовью. Значит, было в нем что-то такое, нечто отдельное и особое, иначе не могло быть. Пожалуй, я способен описать это нечто собственными словами, но предпочитаю уступить трибуну одному из самых ярых критиков Советского Союза — Александру Зиновьеву. Блестящий и эрудированный ученый и философ, человек, чье деревенское происхождение придает утонченным рассуждением о родной стране несомненную народность, Зиновьев мгновенно прославился после опубликования на Западе в 1976 году труда «Зияющие высоты». Он тут же был уволен с работы и лишен всех ученых званий. В 1978 году ему дали понять: либо он уедет из СССР, либо его ждет тюрьма. Учитывая, что у него были жена и дочь, выбирать не приходилось. Его изгнали из страны и затем лишили гражданства. Ныне он проживает в ФРГ.
Я привел все эти данные лишь для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений относительно подлинно антисоветских и антисталинских убеждений Зиновьева. В августе 1989 года он дал интервью еженедельнику «Московские новости», изданию абсолютно перестроечному. Ему, в частности, был задан вопрос о том, правильно ли его цитировали в некоторых западных изданиях, будто он отчасти оправдывал деятельность Сталина? Вот его ответ:
«Я стал антисталинистом уже в шестнадцать лет. Но теперь-то все стали антисталинистами. Я же, следуя правилу, что мертвые не могут быть моими врагами, изменил ориентацию моей критики реальности. Я стал исследовать сталинскую эпоху как ученый. И пришел к выводу, что, несмотря ни на что, это была великая эпоха. Она была страшной, трагичной. В ней совершались бесчисленные преступления. Но сама она в целом не была преступной. Если подходить к истории с критериями морали и права, то всю ее придется рассмотреть как преступление. Я не оправдываю ужасов сталинской эпохи. Я лишь защищаю объективный взгляд на нее. И я презираю тех, кто сегодня наживается на критике безопасного для них и беззащитного прошлого. Как говорится, мертвого льва может лягнуть даже осел. Пару слов о коллективизации. Я знаю, что такое колхозы не понаслышке, я сам работал в колхозе. Моя мать шестнадцать лет была колхозницей, испытав все ужасы коллективизации. Но она до смерти хранила в Евангелии портрет Сталина. Почему? Благодаря колхозам ее дети покинули деревню и приобщились к современной городской жизни. Один стал профессором, другой — директором завода, третий — полковником, три сына — инженерами. Нечто подобное происходило с миллионами других русских семей. Колхозы, будучи трагедией, вместе с тем освободили миллионы людей от пут частной собственности и от тупости прежней деревенской жизни». Можно возразить, что, не будь Сталина, жизнь этой крестьянки и ее шестерых сыновей сложилась бы лучше. Вероятно. Даже скорее всего. Но эти рассуждения совершенно не могут волновать женщину, которая, как и семьдесят процентов населения России, была безграмотной, которую ожидала жизнь вьючного животного и которая ничего другого не предполагала и для сыновей. Но жизнь ее была совершенно трансформирована благодаря сталинской коллективизации. Разве странно, что она считала его святым, безгрешным и безошибочным чудотворцем?