— Во, гад! А дочка при чем?
— Не знаю. Ее белым днем даже бездомный пес не обоссал бы! Лишь ночью, когда ни хрена не видно.
— И она ему глаза не выдрала?
— Небось и теперь всякую ночь ждет его как подарок! У форточки…
— Тьфу, дура! — сморщилась Полина.
— Не всем везет родиться красивыми, как вы.
— Послушай, Влас, мы вот тут промеж собой поговорили. Есть возможность вылечить тебя от чахотки за три месяца. Только не спрашивай: как и чем? Ты знать ничего не будешь. А когда пройдет, если захочешь, расскажем, — предложила Полина.
— Бабочки мои милые, в жопы вылижу! Если это поможет, пожалейте, измучился я. Не живу и не умираю.
— Поможет! Все сахалинцы тем лечатся, и тебя на ноги поставим. Только уговор, брось курить на время лечения.
— Заметано! А лечиться когда начнем?
— Федя завтра едет в поселок?
— Ну да!
— Значит, завтра! — рассмеялась Анна.
Влас долгими часами мог смотреть на дорогу, уводившую в поселок. Там воля… Как сбежать туда? Вспоминалась железная дорога, которую прокладывали зэки. Влас и там мечтал о свободе, думал, как слинять. Но не везло. Вокруг лишь горы и пропасти, через них ни перескочить, ни перелететь.
Лишь сам Меченый всегда помнил, почему заскочил в тот поезд, мчавшийся на полном ходу, не знавший об опасности, поджидавшей за крутым поворотом. В окне первого вагона он увидел девушку. Равной ей не встречал нигде. Она, словно сотканная из легких облаков, задумчиво смотрела в окно, и Власу так захотелось познакомиться, поговорить, узнать поближе. И он очертя голову кинулся за поездом, нагнал, взлетел на крышу, бегом через вагоны к машинисту — и… поезд остановился в десятках метров от неминуемой гибели.
Машинист затормозил слишком резко. Люди удивленно выглядывали из вагонов. Кое-кто получил шишки и ссадины. Машиниста ругали во все голоса. Никто не ожидал здесь остановку. Когда глянули вперед, то онемели. Все стало понятным.
Влас вовсе не ждал благодарностей и уж тем более не считал себя героем. Он заскочил в первый вагон. Из всех людей искал ее одну и увидел. Как она была хороша!
— Здравствуй! Как зовут тебя?
— Лилия. — Взялись щеки румянцем.
Влас обалдел от восторга и восхищения:
— Ты — настоящая белая лилия, лучшая из всех цветов на земле! Какое это счастье, что ты есть среди нас, мой ангел! Моя любовь!
Девушка смотрела на него удивленно:
— Кто вы? Откуда взялись?
— Я — простой путейщик! — указал на окно.
— Из заключенных? — испуганно сжалась она.
— Да! Но все кончается. И над моей головой засветит солнце, не случайно же увидел тебя.
— Нет-нет! Я боюсь таких…
— Кого, глупышка моя? Я — такой, как все вы. Ничуть не хуже и не дурнее!