Вот и теперь он нежно продвинул вверх по ее бедрам ладони обеих рук, но Наташа зашептала: «нет, нет», но как-то неубедительно, а потому Сашка ее совсем не слушал.
— Встань, — сказал он, поняв, что, когда она так крепко сидит, сделать задуманное совершенно невозможно.
— Нет, — прошептала она, сильнее вжавшись в диван.
— Пожалуйста, миленькая, пожалуйста, приподнимись.
Он не узнал своего голоса. Таким он, его голос, был хриплым и страстным.
И Наташа приподнялась, и Сашка, захватив пальцами обеих рук, потянул вниз ее голубые штанишки, у него получилось, он сдвигал их по ее бедрам, к ее коленям, ниже к икрам, через маленькие ступни ее ног. И положил второй трофей на стул у дивана.
Он взглянул на Наташу и обмер. Она сидела, повернув голову набок, и он видел, что она крепко зажмурила глаза. И еще. Он видел, что она закусила зубами нижнюю губу. Словно ей было больно.
— Наташа, что с тобой, что? — испуганно спросил Сашка.
Она не реагировала.
— Наташа, ты что? Тебе плохо?
— Я боюсь. — прошептала она, повернулась к нему, и их взгляды встретились.
— Чего ты боишься? — Сашка выдержал ее взгляд.
— Этого боюсь, — ее лицо стало пунцовым.
Сашка замер. Скорее машинально он продолжал гладить ее ноги выше колен, сильное желание овладеть девочкой распирало его юную душу, но он еще и любил ее, он жалел ее и теперь совсем не знал, что делать, что сказать.
Но неожиданно слова стали рождаться словно сами собой.
— Наташ, а у тебя еще никого не было?
— А то ты не знаешь, — прошептала она тихо и как-то обиженно.
— Откуда я могу знать? Это ведь на лбу не написано.
— Написано.
— Значит, я не умею читать.
— Значит, не умеешь.
— А ты научи, если сама умеешь! Вот, к примеру, в вашем классе…
— Что?
— Ну, много девочек уже прошли через это?
— Откуда я знаю?
— А говоришь — умеешь читать.
— Про шестерых я просто знаю точно.
— И кто это?
— Не скажу. Зачем это тебе?
— И не надо. А пацаны? По ним тоже видно?
— Это тебе лучше знать.
— Наташ!
— Что?
— Сказать тебе?
— Что?
— У меня тоже еще никого не было.
В комнате повисла тишина. Наташа погладила его по голове и произнесла:
— Пионерчик ты мой.
Сашка ничего не ответил, но эти слова почему-то запали ему в душу.
И, несмотря на такой, казалось бы, небывалый успех, несмотря на то, что им никто не мешал, и она сидела на его диване, а ее штанишки лежали на стуле, то есть, там, под короткой юбкой, она была совершенно голая, так вот, несмотря на все это в тот день между ними так ничего и не случилось, они не миновали заветную грань, они остались такими, какими и были: мальчик Саша и девочка Наташа.