Даже в форме между вояками и безопасниками было прямое противопоставление. Если у военных основной формой был камуфляж, изменяющийся с сезоном, то безопасники вплоть до лета носили чёрные прыжковые костюмы, на манер американского SWAT, а в жаркое время года должны были менять их на лёгкие серые.
В общем, Бурко, как любой мудрый правитель, никому не давал в руки слишком много власти, а любая сила уравновешивалась другой силой, пусть и не всегда симметрично. Стандартный государственный приём «Больше власти — меньше силы, больше силы — меньше власти» здесь тоже работал, на всё были сдержки и противовесы. Не было сдержек лишь для его собственного авторитета. Умный Домбровский тихо и мирно начал проводить в массы мысль о том, что «Главный за всех за нас не спит, думает». Потому что поддержка масс, считай что, главный ресурс.
Ездил же по окрестностям он не просто так. Базой своего будущего экономического процветания Бурко видел не только производство лекарств, отнюдь. Самым главным было то, чтобы подчинить себе окрестное сельское хозяйство, владеть едой. Где угрозами, где уговорами, где помощью Бурко и его эмиссары постепенно договаривались с недоверчивыми колхозниками о том, что те обязуются перед Центром неким оброком, а взамен получают защиту бурковской армии, оружие и боеприпасы.
Оружия было много. Огромные склады многих кадрированных частей из Тверской области были вывезены в Центр или взяты под охрану его армией. Некоторая часть военных, сагитированных и соблазнённых безопасностью и процветанием для собственных семейств и себя лично, с радостью перешла «под руку» нового удельного князя, понимая, что именно такой человек сумеет управлять этой землёй в период после Катастрофы. И он это умение им демонстрировал, не обманывал в ожиданиях. Те же, кто напрямую подчиняться не спешил, всё равно были с ним в одной упряжке, признавая разумность и продуманность его действий.
Из этих военных формировались дополнительные военные отряды, которые даже закладывали новые базы, с чьей-то лёгкой руки получившие название «форты». Если ещё пару недель назад у Александра Бурко было чуть больше легкопехотного полка, пусть и сверхобученного, то теперь он имел в своём распоряжении целую бригаду, со всеми требуемыми средствами усиления, распределённую ещё и по трём новым фортам. И эта армия вполне способна была защищать, а заодно и держать в подчинении немалую территорию. И ещё тысячи две служивых числились в союзниках.
Главной же валютой Бурко стало огромное количество стрелкового оружия с военных складов длительного хранения и столь же великое количество боеприпасов, превратившихся в последнее время в нечто более необходимое, чем даже хлеб. Пара — тройка десятков старых карабинов и несколько ящиков патронов, выданных в деревне жителям, испуганным надвигающейся бедой, мгновенно превращала Бурко в «отца-благодетеля». Договариваться об оброке становилось намного легче. Кроме того, собравший огромный автопарк и склад запчастей Бурко мог в будущем поддержать крестьян и техникой. Чем не Минсельхоз лучших советских времён? По его указу каждый более или менее хорошо выглядящий грузовик или трактор, попавшийся на глаза, должен был быть оприходован, отбуксирован на базу, починен и поставлен на консервацию или даже разобран на запчасти.