На окраине города к какому-то складскому зданию прижался большой грузовик, возле которого стояли два «уазика», милицейский и военный зелёный. Там же суетились люди в разномастном камуфляже и с разнотипным оружием, перегружая какие-то коробки в грузовик. Перед ними на земле валялись двое или трое убитых зомби, но больше никого вокруг не было. На нас посмотрели с подозрением, но агрессивности не проявляли. Отъехав подальше, мы притормозили, наблюдая, хотя пулемёт в их сторону не поворачивали. Когда «Садко» со вторым «уазиком» миновали мародёров, мы снова прибавили ходу, увеличивая дистанцию.
Дорога проскакивала насквозь деревни, и я обратил внимание на то, что в них не было видно ни мертвяков, ни, в большинстве случаев, людей. Зато хватало выбитых стёкол в домах, а также следов от пуль.
— Слушай… а что тут творилось-то? — озадаченно спросил Шмель. — Уже какая деревня по счёту пустая.
— Похоже, что народ отсюда просто откочевал, — сказала Маша. — Но не пойму, почему. У главной дороги жить не так ведь плохо, нет?
— А чёрт его знает, — ответил задумчиво Большой. — Народ разный катается, закона нет, власти нет. Глядишь, и утомительно жить станет в таком месте.
— Точно, похоже, что отсюда просто съехали, — подтвердил я его догадку. — От греха подальше. Мы два КамАЗа встретили, помните? Там братвы полтора десятка было в общей сложности, немалая сила по нынешним временам. Мало ли что им понадобится?
— А что в деревне взять-то можно? — в сомнении спросила Маша.
— А деревенских, — высказал свою мысль Большой. — Крест на пузе, недолго до работорговли осталось.
— А чего осталось-то? — хмыкнул я. — На базаре рабы уже точно были, тут и сомнений нет. Там канал рыли, и вот те, кто на лопате был, точно под присмотром работали. И кем им ещё быть? Или чехов тех возьми, с какими мы в Бирюлёве сцепились… Помните толпу свежих мертвяков на дороге?
— Помним, — ответил Шмель. — И чего?
— Руль за сто — они этих мужиков наловили где-то, привезли грузчиками работать. А когда основную их толпу в засаде выбили — пленных перестреляли, чтобы не возиться или злость выместить. Ранения-то у всех огнестрельные были.
— Очень похоже, — согласилась Маша. — Очень и очень. По-другому не объяснишь, по крайней мере.
У перекрёстка в деревне Мошкино увидели нечто примечательное — три трупа в спортивных костюмах, висящие на столбе. Под ними приколочен огромный фанерный щит с надписью красной масляной краской: «Мародёры! Шаг в сторону от трассы — и хана! В беседу вступать не будем. Община «Шошенская». Если кто по делу — по предварительной договорённости». Ну и частота для связи, всё как теперь водится.