— Может, проще было так прийти в посёлок, да и спросить что нужно? — поинтересовался Лёха, лёжа под кустом и стараясь оттереть грязь с рукавов и выковырять её из-под налокотников.
— Проще, — согласился я. — Но нам нужна не дежурная версия, а правда. Взгляд со стороны нужен. Если тут всё так, как нам кажется, то ребята здесь правят совсем нехорошие. Неморальные, так сказать, со склонностью к беспределу. Да и мало ли как наши вопросы им понравятся? А как возьми да и не понравься? Не застрелят ли?
— Ну ладно-ладно, я пошутил, — сказал он. — По-любому, отсюда ни хрена не видно.
— Это точно, насажали ветрозащиты, или что это вообще…
Действительно, все поля вокруг пересекали во многих местах ряды кустов, высаженных длинными узкими полосами. Они делили всю местность на неровные лоскуты, а заодно полностью перекрывали обзор во многих направлениях.
— Что делать будем, Серый? — спросил Лёха. — Тут ещё хуже, чем на старой позиции.
— Посадкой поползём, к посёлку, — решил я. — Заметит кто — и хрен с ним. Может, сразу стрелять и не начнут, сначала на смех подымут, типа вокруг жизнь деревенская, а два дурака по кустам ползают.
— И чего?
— Как чего? Пока ржать будут, сбежим, — ответил я и скомандовал: — Поползли, короче.
Как решили, так и сделали — погребли дальше на локтях, а в одном месте даже перебежали немного по раскисшему и грязному дну дренажной канавы. Воды в земле здесь хватало, торфяники так просто не появляются. Тут даже вода бурая, словно хорошо заваренный чай — явный признак того, что торф вокруг. Перед околицей обнаружили ещё один пруд, здоровенный и изогнутый странно, так и не поняли, зачем такая форма. Справа от него было нечто вроде мини-рощицы, через неё рванули дальше. Так и добрались до крайних заборов посёлка, вдоль которых высились настоящие заросли прошлогоднего, высохшего до серого цвета бурьяна, в котором и укрылись, благо после ползания по грязи цветом ему мы уже вполне соответствовали.
Посёлок чётко делился пополам — слева был частный сектор с потемневшими от дождей избами, кривоватыми заборами и чахлыми огородами, почему-то наводившими на мысль о повальном пьянстве, посередине хребтом возвышались трёхэтажные дома из серого кирпича, эту мысль лишь укреплявшие. Откуда такие ассоциации — сам не пойму, но вот есть. А за трёхэтажками с двускатными крышами начинался снова частный сектор, словно зеркальное отражение той части населённого пункта, к которой приползли мы.
— Вон дом пустой… — сказал я, указав на покосившуюся избу без половины стёкол, стоявшую совсем неподалёку.