Машины свернули левее, проскочили прямо на Красную площадь, где ничего, кроме скуки, на нас не напало. Пустота. Один — два мертвяка на всём этом огромном, продуваемом злым ветром пространстве. Замершие навсегда Минин и Пожарский. Архитектурный пряник Василия Блаженного. Длинный ряд окон ГУМа. За ГУМом опять пожар, большой, тянет шлейф дыма, и выплёскиваются выше крыш языки пламени, но что горит — непонятно. И никакой суеты, полная тишина, и это в центре гигантского города. Ни рёва сирен пожарных машин, ни толпы, ничего. Плетущиеся по улицам мертвяки останавливаются и тупо глазеют на огонь.
Ворота в Кремль были открыты, но выглядело всё абсолютно безжизненным, так что и заезжать туда не стали. Всё же тесная и закрытая территория, маршруты отхода все через ворота, которые так просто перекрыть, да и смотреть там не на что. Не Царь-пушку же себе на буксир цеплять? Из неё всё равно не постреляешь.
Колонна выкатилась на набережную, тоже пустынную, и пошла в сторону Остоженки. После храма Христа Спасителя, на этот раз проспавшего новое бедствие, выбрались на Бульварное кольцо, с него дёрнули на Пречистенку и по ней выехали на Садовку. И уже оттуда пошли сначала в сторону Нового Арбата, а потом — на Кутузовский.
Для наших перемещений мы старались выбирать самые широкие и самые прямые улицы. Их сложно перекрыть, заблокировать, завалить, там у нас всегда будет маршрут для отхода. На том же Кутузовском всегда можно выскочить из-под огня, просто увеличив скорость, если, конечно, тебе не ПТУР залепят сразу же в борт. Если залепят, то уже не выскочим.
Кутузовский тоже давил на нервы запустением и множеством объеденных до самых костей трупов, лежавших тут и там и невыносимо смердевших. Целых трупов почти не осталось, всё больше костяки с клочьями гниющего мяса или вообще разбросанные кости. На некоторых из них кормились крысы, причём явно мёртвые, на иных ещё пировали зомби. Заметил я и пару стай мёртвых собак. Интересно, но у этих тварей стайный инстинкт и смерть не нарушила — одиночек я пока ещё ни разу не видел. Попасться такой стае — верная смерть, без вариантов.
— Ты гля, а мертвяки друг друга жрут, оказывается, — сказал Бугаев.
— Ну да, а что? — удивился я заявлению. — Давно уже заметили. Но это так, утилизация отходов, лучше было бы, если бы они друг друга убивали.
— Ага, жди, — сказал сзади прапорщик. — Дожидайся. Но хоть гниль немного подберут, раньше вонять перестанет.
— Кстати, а почему они вообще друг на друга не нападают? — вдруг спросил Бугаев. — Тоже ведь пища, и всегда под рукой.