Де Пейн обстругивал палочку, найденную им, когда он разглядывал землю под гробом. За этим клочком земли кто-то старательно ухаживал: ни крапивы, ни иных сорных трав с густо переплетенными корнями здесь было не найти. Землю тщательно выскребли граблями, ползучие, похожие на змей корни, были вырваны, комки земли разбиты, и теперь на этом участке зеленел маленький лужок, на котором пестрели ромашки, незабудки и вероника. Де Пейн присел на корточки, вдыхая аромат цветов. Хотя стоял уже октябрь, осень пришла в эти края поздно, и прелесть цветущего лета еще не успела увянуть. Рыцарь возблагодарил Бога за мягкую погоду и осенил себя крестным знамением. Он и его товарищи, выехав из аббатства святого Эдмунда, направились на юг, стараясь держаться, где возможно, старых римских дорог. Перед выездом они купили верховых и вьючных лошадей, мулов и необходимую сбрую. Ехали всегда от заутрени до вечерни, а перед наступлением темноты искали пристанища в каком-нибудь монастыре, церкви, странноприимном доме, а то и в трактире, где зачастую останавливались паломники. В Лондон они въехали с востока, у вознесшейся ввысь белой башни, возведенной норманнским завоевателем Вильгельмом,[104] и проехали по северному берегу Темзы мимо замков Монфише[105] и Бейнар,[106] через весь Ньюгейт,[107] до самого подворья ордена.
С тех пор прошло уже девять дней. Беррингтон, который чувствовал себя здесь уже полным хозяином, созвал сенешалей, писцов и судей конгрегации. Он, осмотрев все здания на подворье, выбрал, где разместиться ему со спутниками (кроме Изабеллы: она поселилась в усадьбе епископа Линкольнского, хорошо укрепленном поместье, до которого от подворья тамплиеров было рукой подать).
Спустя два дня после приезда их вызвали к королю в Вестминстер. Они отстояли молебен в церкви Святого Павла, а когда выходили оттуда, каменщики, резчики, плотники ринулись на леса, окружавшие еще недостроенный храм. Потом, в разгорающемся свете дня, тамплиеры въехали в северные ворота дворца. Огромный двор был полон сокольничими, на перчатках которых сидели соколы с колпачками на глазах. Егеря суетились вокруг волкодавов и жесткошерстых терьеров. Конюхи и слуги обихаживали коней — боевых скакунов и смирных лошадок под дамскими седлами. Тамплиеры спешились и стали проталкиваться сквозь толпы писарей, дворцовой челяди, простых воинов и королевских посыльных. По коридорам с высокими сводами добрались до королевских покоев, где стены были увешаны новенькими шпалерами алого цвета, а между ними сверкали королевские гербы. В дальнем конце зала стоял на возвышении стол под расшитым золотом балдахином, вокруг стола — кресла с высокими спинками и табуреты. По обе стороны большого стола были расставлены раскладные столики, на которых громоздились свитки пергамента, ванночки с воском для печатей, листы чистого тонкого пергамента, книги в массивных переплетах и шкатулки со стальными кольцами на крышках. Метался по стенам свет факелов, мерцали свечи в больших канделябрах, потрескивали и курились дымом жаровни. Теплый воздух в зале был насыщен ароматом благовоний.