— Братья, владыка! — Беррингтон снова поклонился сидевшим во главе стола. — Как хорошо, как радостно жить братьям вместе! — произнес он нараспев формулу вежливости, принятую у тамплиеров как приветствие.
— Рассказывай! — Голос Монбара прозвучал резко, что контрастировало с мягкой манерой Беррингтона. — Поведай нам, брат, как было дело и что тебе о том известно. — Великий магистр обеими руками потер лицо. — Я внимательно прочитал записи из нашего архива. И я уже слышал твои слова. Лучше всего будет, если ты сам расскажешь братьям обо всем.
Беррингтон вперил тяжелый взгляд в Парменио, потом выразительно посмотрел на Монбара.
— Ему вполне можно доверять, Ричард. Он принес клятву.
— В этом деле он с нами наравне, — проскрипел Босо Байосис.
До сей поры английский магистр напоминал изваяние. Невысокого роста человечек с огромным животом, пучеглазый, со свисающими жидкими прядями седых волос — впрочем, борода и усы у него были ухожены и отливали серебром. Де Пейну уже приходилось с ним встречаться. Босо казался человеком беспокойным, глаза так и стреляли в разные стороны, а нижняя губа непрестанно подрагивала. Он явно нервничал, не зная причин, по которым его вызвал из Лондона Великий магистр, погибший в кровавой схватке за стенами Аскалона.
Пока Беррингтон вполголоса благодарил магистра Босо, де Пейн бросил быстрый взгляд на своих товарищей. Майель сидел, понурив голову, впившись пальцами в крышку стола. Парменио не сводил глаз с Беррингтона, который ждал разрешения начать рассказ.
— Прежде всего, Ричард, хотя все мы братья во Христе, — заметил Монбар, — не все присутствующие здесь знают тебя.
— Я родился, — заговорил Беррингтон, — в Брюэре, в Линкольншире; второй сын владетеля поместья. Служил в войсках разных баронов, в том числе у Мандевиля, графа Эссекса, а потом решил отправиться в заморские земли. Моя сестра, — тут он улыбнулся де Пейну, — согласилась путешествовать вместе со мной. В Иерусалиме вступил я в Орден рыцарей Храма. Моим наставником стал владыка Тремеле. Как вам, должно быть, известно, я нес службу в гарнизонах нескольких замков, прежде чем меня снова призвали в Иерусалим и возвели в ранг старшего рыцаря. Во многих битвах сражался я под знаменами Великого магистра. — Беррингтон умолк и облизнул губы.
Монбар поднялся со своего места, передал Беррингтону графин с водой и кубок, который тот поспешно наполнил и сделал глоток.
— Ты упомянул свою сестру, — воспользовался паузой де Пейн, — высокородную Изабеллу. Да, она мне знакома. Только разве не грустно ей было в Иерусалиме, совсем одной?