А Олевипоэг в сторону смотрел и сморкался с трубным звуком.
— О король! Я с моей невестой просим тебя в сей высокоторжественный день занять почетное место за нашим свадебным столом, — произнес он взволнованно.
И в тот же миг появилась на крыльце девица красоты дивной — то была зазноба моя, адская дева! На главе ее невестин венец красовался…
— О Таара великий! Дай мне силы! — пробормотал я и вошел, пошатываясь, в свадебный чертог.
«Ах, младость так прекрасна, нельзя ее вернуть!» — совершенно справедливо отмечает поэт. Ведь именно в младости накапливаем мы материал для последующих воспоминаний, и нередко оные воспоминания оказываются куда приятнее того, что судьба впоследствии нам преподносит.
Отпировав на свадьбе Олевипоэга, задумался я над тем, что младость моя миновала. И решил вплотную заняться устройством дел государственных. Если довелось тебе «Калевипоэг» штудировать, любезный читатель, вероятно, обратил ты благосклонное внимание на то, что и в оном сочинении о зрелости моей мало говорится. И у меня большой охоты нет о сем времени распространяться. То была весьма нудная и докучная пора. С утра обряжайся усердно, концом косы бороду скобли, онучи наматывай, лапти напяливай. Негоже, чай, королю в разгильдяйском виде на люди показаться. А дел навалом, только поспевай поворачиваться: со старейшинами совещайся, послов иноземных принимай, награды вручай, а ежели краеугольный камень где заложить надобно, так и тут король хоть тресни, а явись! Нет, незавидное житье, вельми незавидное! А уж ежели притом у тебя в жилах геройская кровь течет, так совсем со скуки скапустишься.
Впрочем, дела на Эстонской земле шли успешно.
Под дельным руководством Олевипоэга вздымались в безоблачное небо пахнущие смолой стропила новых домов. Справлялись новоселья, свадьбы, крестины. Повышался жизненный уровень. На рынках появлялись новые, невиданные до сей поры товары.
Счастье и мир. Мир и счастье.
Всюду, где я появлялся, встречали меня с радостью и уважением — из меня вышел правитель, любимый народом. Однако в душе у меня счастья и мира не было. Частенько сиживал я на берегу озера Юлемисте, на волны глядя, а оттуда взирала на меня суровая, мужественная, но чуток мрачноватая личность короля средних лет: не нашел я своим силам достойного применения.
Что же мне теперь, до конца дней своих байбачить, лодыря гонять? — горестно вопрошал я себя. Эх, оседлать бы борзого коня да в сечу кинуться! Для того ведь герои на свет родятся, чтобы врагов сокрушать да подвиги совершать. Но с кем тебе, человече, биться-то? Дела в королевстве идут исправно, границ наших уж давно никто нарушить не смеет. В младые-то годы я, долго не размышляя, ворога сам сыскал бы, а ныне, королевским саном облеченный, не решался я безо всякой причины, только лишь чтоб мощь свою показать, народ на поле брани гнать.