Он надел цветастую рубаху навыпуск, приличные брюки, дорогие полуботинки. Эклектикой отдает, но смотрят, в первую очередь, на обувь. А он — сотрудник солидной иностранной фирмы, явившийся с заманчивым предложением. Выглянул в окно — погожий день, дождя не предвидится.
А жаль: у него есть отличный зонт, который при надобности может обернуться прекрасным оружием, — и заколоть можно, и ослепить, и прикрыться, и шею свернуть… Даже кривая ручка была лишь с виду из дерева, на самом деле это был чистый свинец.
Так.
Теперь кое-что за щеки.
Опасная вещь, но при умелом обращении и достаточной тренировке… В свое время этот прием настолько поразил воображение Влада, что он, ознакомившись с некоторыми тонкостями его выполнения, отрабатывал его дома в качестве, так сказать, гимнастики. И полагал, что добился определенного совершенства.
Но самое отрадное то, что он снова дома. Работать дома — сплошное удовольствие.
Не нужно виз, не нужно именовать себя названием дерьмового египетского рома в качестве имени и фамилии — он не бутылочная этикетка. Господин Абу Симбел — это надо же было постараться!
Дома и стены лечат, а если повсюду барханы, да чайханы с караванами, и даже парижские кафе… даже аккуратные прибалтийские домики, миниатюрные замки… нет, здесь ему было куда вольготнее.
* * *
Он прибыл на вокзал за десять минут до подачи поезда.
Покорно, как заурядный гражданин, отстоял очередь в кассу, где взял билет туда и обратно. Обратно — обязательно, хотя могло и не понадобиться. Ясеневский — опытный сотрудник, он хорошо чует опасность. И такого, как Рокотов, на ловлю бабочек не пошлет…
Влад благовоспитанно пропустил вперед себя всю толпу пассажиров. В основном, не из вежливости, а опасаясь удара в спину. Тем же зонтиком, как писателя из Болгарии, хотя Рокотов не был болгарином и отродясь ничего крамольного, помимо зоологических статей, не писал.
Ну разве что отчеты и рапорты по поводу совершенных ликвидацией, диверсий и нанесенных увечий.
В результате ему досталось боковое местечко рядом с какой-то бабулькой.
Бабулька везла клетчатую сумку на колесиках и трещала без умолку о погоде, соседях, огороде, правительстве, пенсии и ушедших, к ее великому огорчению, в прошлое коммунистах.
В сумке у нее запросто могло быть несколько килограммов взрывчатки в тротиловом эквиваленте. А за пазухой — пистолет-пулемет.
Порешив до поры не заботиться о содержимом сумки, откуда вдобавок распространялся явственный продовольственный запах, Влад начал осторожно изучать вагон на предмет подозрительных лиц.
Их было крайне много, таких подозрительных.