— Все это пока не на бумаге, — предупредил он. — Это у нас в головах. Ну, почти все. Будет досадно, если одной головой станет меньше.
— Голова, возможно, слегка пострадает, но она привычная. Как у хоккейного вратаря. Я знал одного — лупили его шайбой, лупили, в больнице лежал раз двадцать, оклемается — и снова за клюшку…
Глава четвертая
СНОВА ПРИ ДЕЛЕ
Рокотов оказался прав: Коротаев связался с Касьяном Михайловичем и вежливо поинтересовался, не думает ли тот вернуться нынче вечером из столицы.
Голос в трубке бушевал так, что сидевший рядом телохранитель чуть отодвинулся.
— Какое вернуться? — исступленно орал Боровиков. — Тут все только начинается! Они заваривают кашу и парят мне мозги очередной экологией! Несут ахинею! Там, дескать, девственные места, уникальная природа и вообще заповедник. Плетут про какие-то карьеры… Чтобы я и думать, не смел… То есть я, Коротаев, смею, оказывается, думать, о чем захочу, но они перешибут меня, как соплей, специальной экспертной комиссией… Соответствует ли проект экологическим нормам? — издевательски провыл он в мобилу. — Нет, господа и товарищи, не соответствует! А как же алмазные копи? А хер с ними, с алмазными копями, пусть ими займется царь Соломон… А что начнется, случись им узнать об основном проекте?
Коротаев старался не перебивать, но улучил секундочку и вставил словцо:
— Не рвите нервы, Касьян Михайлович. Вы нам нужны живой и здоровый, лучащийся оптимизмом… И не надо об основном проекте…
— Да тут нейтронами только лучиться!..
Касьян Михайлович обнаруживал недюжинные познания в ядерной физике.
— Не волнуйтесь. Никакой комиссии не будет. Постановление будет, а комиссии — нет. Она неожиданно развалится. Напополам. Так часто бывало. Почти всегда. За вашей спиной столкнулись две группировки, и обе вам хорошо известны. Одна выпрашивает комиссию, а вторая направила нас вам в помощь. А мы уж позаботимся, чтобы никаких комиссий…
— Избавьте меня от подробностей. Короче, не ждите меня сегодня, — отрезал Касьян Михайлович и отключился. Ему была неприятна сторонняя помощь.
Москва окружала его, Москва гудела, и душила, и давила его. Вот если бы в Москве…
А что?
Лиха беда — начало… По словам специалистов, здесь очень недурные условия для катаклизмов.
Беседуя с депутатом, Коротаев поступал совершенно правильно. Он вышел на связь сразу, как только ему доложили о ликвидации незадачливого охранника, увальня и недоумка Гриши. Как говорится, концы в воду.
Правильно беседовал он и потому, что мог разгореться серьезный скандал с привлечением прессы, ибо тем же вечером Влад Рокотов выслушивал от Ясеневского жесткое предупреждение: