И вдруг такое...
Иван растянулся на диване в гостиной, примостив под нечесаную голову приобретенную в салоне художественного фонда вышитую подушку, положил ноги на мягкую диванную спинку, не сбросив тапочек — худые ноги, покрытые рыжеватыми волосами, одна туфля сползла с ноги на велюр, и Варвара всплеснула руками от возмущения.
— Чего разлегся! — закричала. — На диване с грязными ногами! — Думала, что муж сразу вскочит, ну хотя бы снимет мерзкие рваные шлепанцы, однако Иван никак не среагировал на ее возмущение, наоборот, отвернулся, давая понять, что ему глубоко безразличны и ее гнев, и ее приказания.
— Ты слышал? — удивленно пожала плечами Варвара. — В доме нет хлеба и молока.
Иван повернулся к ней и, глядя чистыми глазами, спросил равнодушно:
— Ну и что?
— Пойди в гастроном.
— И не подумаю.
Да, это было впервые — впервые за всю их шестилетнюю семейную жизнь Иван отказал в чем-то Варваре, и это настолько взволновало ее, что не смогла даже ответить подобающим образом. Стояла посредине гостиной и хлопала глазами, наконец не нашла ничего лучшего, чем спросить:
— Ты что, заболел?
— Нет, — ответил и улыбнулся, как показалось Варваре, нахально. — Ты же знаешь, я здоров.
— Так почему же?..
— Не хочу.
— Но ведь нужно.
— Иди сама.
— А кто уберет квартиру?
— Вернешься из гастронома и уберешь.
— А ты?
— У меня отгулы, и я отдыхаю.
— Но ведь и я в отпуске и тоже нуждаюсь в отдыхе.
— Так отдыхай.
— А что будем есть?
— Как-нибудь перебьемся.
— Ребенок-то как без молока?
Иван заерзал на диване и отступил, как показалось Варваре, весьма неохотно.
— За молоком я потом смотаюсь.
— Могут разобрать.
— Проживет ребенок день и без молока.
Варвара растерянно развела руками: ну что можно ответить на это? Придвинула к дивану стул с высокой спинкой, села возле мужа и спросила спокойно:
— Что с тобой, Ваня?
— Ничего.
— Может, ты чем-то недоволен?
— Сейчас — нет.
— Как тебя понять?
— А вот так и понимай: лежу на импортном диване, под торшером за двести рэ, смотрю на «стенку» с хрусталем и плевать хотел на все.
— Увидела бы мама!
— О-о! — вдруг вскочил с дивана Иван. — Наконец сказала, что думаешь. А я заодно и на твою мамочку плевать хотел. С ее хрусталем и диваном.
— Ты что? — ужаснулась Варвара. — Что мелешь?
— Не мелю, а теперь уж говорю, что наболело. Дай хоть три дня пожить свободно. Сбросил кандалы, неужели не понимаешь, хоть на три дня сбросил, а может, и больше... — он запнулся, — может, навсегда!.. Дошло?
— Как тебе не стыдно говорить такое о маме? Она обеспечила нас всем.
— Не хочу! — сорвался чуть ли не на крик Иван. — И не нужно! Плевать! Надоело ходить на цыпочках... «Доброе утро, Мария Федоровна, как спали, уважаемая Мария Федоровна?» А мне плевать, как спала родная теща, пусть хоть совсем не спит...