— Где же?
— А на Одесском машиностроительном. Снабженцем. С женой разошелся, живет не тужит. Зарабатывает хорошо, сам себе хозяин.
— Никто к нему не приходил?
— Не видел.
— Паспорт показывал?
— А как же, у нас порядок. Я его в сельсовете должен был прописать, не успел только. А так — чин чинарем.
— Как же он питался?
— Яйца у нас есть, молоко у соседки. Творог также, овощи, фрукты... На завтрак яичницу жарил, а обедать в рабочей столовой можно.
— Не заметили за Манжулой ничего такого? — Хаблак щелкнул пальцами. — Не таился ли он?
— А чего скрываться? На пляж ходил... Что ж дачнику делать-то?
Вернулся сержант с понятыми.
В комнату Манжулы можно было попасть просто из сада, сама комната оказалась неплохо обставленной: кровать, диван, стол и гардероб, шерстяная дорожка у кровати.
— Вот тут... — открыл хозяин дверцы зеркального шкафа.
Чемодан лежал внизу, прекрасный желтый чемодан с ремнями и блестящими замками, а на плечиках висел вельветовый костюм, также недешевый, как определил Хаблак по ярлыку, японского производства.
Этот Манжула и в самом деле был пижоном: то белые джинсы и пиджак от хорошего портного, теперь вельветовый костюм пепельного цвета, за такими гоняются поклонники моды. И галстук рядом, не очень пестрый и вызывающий, в каких красуются молодчики с Дерибасовской или Крещатика, а в спокойных тонах с зеленоватым отливом, как раз под пепельный костюм.
Волошин положил чемодан на стол и открыл его. Вынул несколько пар белого трикотажного белья, рубашки, электробритву, полотенца и несессер черной кожи, затем несколько книжек и журналов — «Огонек», «Человек и закон», «Вокруг света». Особой оригинальностью вкусов Манжула не отличался.
Составили акт — осмотр вещей Манжулы почти ничего не дал, лишь некоторые штрихи, проливающие свет на характер и увлечения потерпевшего.
Хаблак поинтересовался у хозяина:
— Когда сегодня встал Манжула?
— Дачники... — ответил Граб не очень почтительно. — Им что, горит? Вылеживаются...
— Когда же?
— В девять или немного раньше.
— И сразу на море?
— Позавтракал.
— Что-то готовил?
— Нет. Говорит: яичница и дома надоела, выпил молока, творогу хозяйка принесла. Это точно: нет лучшей еды, чем свежий творог.
— А потом — на пляж?
— Выходит, да.
— Не видели, никто не ожидал Манжулу на улице?
— Я что, провожал его? С самого утра работал, землю из компостных ям выбирал. Каждому свое: ему отдыхать, нам трудиться.
Верно, Граб сказал все, что знал и что думал о своем постояльце, к тому же Хаблак заметил, как нетерпеливо топчется на месте Биленко, и правда, пробыли тут уже больше чем полчаса, а жена сержанта ждет их с ужином. Она действительно ждала и накормила варениками с творогом в сметане — много есть на свете вкусных яств, но Хаблак, уплетая Биленковы вареники, думал, что вряд ли хоть одно из самых изысканных блюд может соперничать с этими обычными сельскими варениками. Пожалуй, Хаблак не был весьма оригинален в своих суждениях: втроем они умяли глубокую миску вареников и запили их холодным молоком, полный кувшин которого хозяйка принесла из погреба.