Галеры помпилианцев летали на рабах.
Колесницы помпилианцев ездили на рабах.
Их заводы и фабрики также работали на рабах.
Психика носителя «клейма» подавлялась и использовалась хозяином с любого расстояния. Лючано сам дважды или трижды прибегал к услугам «рабской почты», сообщая необходимую информацию рабу-связнику. Информация в течение пяти минут становилась достоянием хозяина раба, двигаясь дальше, от хозяина к другому рабу, в другом секторе Галактики.
Поначалу молодой невропаст удивлялся: люди как люди, и клейма не видно. Все встало на свои места, едва он впервые увидел раба-почтовика в момент трансляции сведений хозяину. Все последующие разы Лючано отворачивался: он был брезглив.
Однажды маэстро Карл, будучи пьян, заявил, что способности невропастов — слабое подобие умений рабовладельцев. Возможно, прообраз исконных качеств их расы, не получивший агрессивного развития. Это не подтверждается исследованиями, но Карл Эмерих плевать хотел на все исследования.
Лючано не любил вспоминать слова маэстро.
— Гын! А-ай…
Он вздохнул и сосредоточился на кукле.
Оставалось еще пять стихов.
Пять траншей, каждый по полторы сотни душ.
Трудней всего во время работы было избегать прикосновения к особым нитям Тита Гнея Катулла. Нитям, которые тянулись от помпилианца к его «клейменым» рабам. Лючано не знал, чем именно грозит такой спонтанный контакт, но не ждал ничего хорошего.
«Менее опасно, — предупредил маэстро Карл заранее, — дергать паутину куиского арахноида».
Под утро, после успешного завершения работы, когда Лючано Борготта вернулся в свой шалаш, он обнаружил там девицу, юную и пылкую. Одета девица была в гирлянду из цветов магнолии. Сперва молодой невропаст сомневался, сумеет ли он одолеть трудовую усталость, но вскоре сомнения оставили Лючано.
Через три часа после рассвета его разбудили люди Катулла.
Они избили невропаста, стараясь обходиться без членовредительства, связали ему руки за спиной, доставили на галеру, где и обвинили в посягательстве на чужое движимое имущество. Девица оказалась рабыней из второго транша. Тит Гней по непонятным причинам заклеймил ее вне очереди, не дожидаясь отлета.
На галере помпилианец инкриминировал невропасту понуждение рабыни к сексуальным контактам, посягательство на чужое имущество, связанное с потерей девственности, что снижало рыночную стоимость рабыни — Катулл якобы собирался перепродать девицу какому-то любителю невинных туземок; кроме этого, в личных вещах Лючано обнаружилось портмоне клиента с пачкой банкнот и кредитными карточками.
Сперва Тит Гней хотел доверить Лючано правосудию вождей. Но, остыв, передумал. Вряд ли закон одобрил бы съедение полноправного гражданина без суда и следствия, на котором настаивали вожди. «Пусть решит суд!» — сказал Катулл. Галера помпилианца взлетела и взяла курс на Ивликен, самый крупный остров Кемчуги, где располагались космопорт, прокуратура и печально известная тюрьма Мей-Гиле.