– Дела… – протянул я. – Слушай, получается, мы в запретной зоне?
– Получается так. Только в бывшей. Ты что, не заметил на въезде в город остатки за-бора из колючей проволоки?
– Не-а.
– Ну ты Зоркий Сокол! – хихикнул бес. – Ладно, двигай на стоянку. С мотоциклом нас на территорию завода всё равно не пропустят.
– А без мотоцикла пропустят?
– Ой-ой-ой! – Жерар схватился за голову. – Тебе, похоже, встречным ветром остатки мозгов выдуло. Когда это комбинатор входил на запретную территорию там же, где ос-тальные граждане?
– Да постоянно, – возразил я на это провокационное и насквозь лживое заявление. – Постоянно! Гражданина, более законопослушного, чем комбинатор, просто не сыскать. К сожалению, бесы, ифриты и прочая нечисть изо дня в день принуждают нас поступать иначе.
Я подогнал «Харлей» к парковочной зоне, огороженной толстыми цепями на столби-ках. Между прочим, там стоял чёрный «Гелендваген», очень похожий на Хайдаровский. Уже что-то.
Рядом с въездом на парковку виднелась табличка: «Только для служебных машин». И пусть наш мотоцикл не был по-настоящему служебным, но вручённые охраннику пять-сот рублей превратили его в таковой скорее, чем любое заклятие Сулеймана. У того же охранника я оставил каску и узнал, где расположена лучшая на «Хайдаровском Агрегате» столовая. И как в неё можно попасть, миновав проходную.
Оставив заводоуправление слева, мы прошли вдоль Г-образной пристройки, обогну-ли её и попали на задний двор, где с удовлетворением обнаружили предсказанную охран-ником невзрачную дверь. Из-за двери пахло съестным. Заперта она не была. За дверью на-ходился тесный коридорчик, заставленный картонными коробками и алюминиевыми ящиками без крышек. В ящики были навалены картофельные очистки, хлебные корки и другие продукты, аппетитные только для поросят.
Мы быстренько проскочили мимо ящиков, затем мимо двери, ведущей на кухню и двери, ведущей в мойку, и оказались в чистеньком обеденном зале. Судя по тому, что зал был пуст – в нём орудовала лишь уборщица, – на обед мы опоздали. Впрочем, надежду терять не следовало.
– Милая сударыня, – окликнул я работницу скребка и швабры. – Скажите, пожалуй-ста, может ли усталый странник получить здесь хотя бы тарелку супа?
Уборщица обернулась. Это была пухлощёкая казашка лет сорока. Или китаянка.
– Нельзя с собаками! – воскликнула она.
– С какими собаками? – притворно удивился я. – Это же игрушка. Плюшевая. По-смотрите сами!
Поднятый за шкирку Жерар с готовностью изобразил плюшевую игрушку. Висел аб-солютно неподвижно, только хлопал глазками. За тарелку супа этот проглот изобразил бы и не то.