– Павел? – просочился оттуда сладенький голосок главного серендибовского лизо-блюда Максика. – Я говорю с Павлом Дезире?
До сих пор ума не приложу, как этот поганец ухитрился сигануть из секретарей в за-местители шефа. Конечно, будь Сулейман человеком, его можно было бы заподозрить в пристрастиях к смазливым мальчикам. Но ведь наш старикан беспол! Кажется, беспол…
Сам я Максика (прозванного за высокий IQ Умнегом) на дух не перевариваю. Впро-чем, чувства взаимны.
– Вынужден огорчить, но вы говорите с автоответчиком Павла Дезире, – протарато-рил я. – Павел в настоящее время отсутствует. Если желаете что-либо сообщить, то после звукового сигнала…
– Поль, кончай дурачиться, – оборвал меня Максик. Сироп в его голосе успел засаха-риться до леденцовой твёрдости. – У тебя нет автоответчика.
– Ух, какие мы осведомлённые. Ладно, чего нужно?
– Появилась работа. Приезжай в контору. И пса прихвати.
– Хе, во ты резкий! С какой стати? Мы в недельном отгуле. Сул должен был сказать.
Умнег наш, судя по включению официального тона, начал закипать.
– Сулейман Маймунович известил меня, что вы с Жераром отдыхаете. Но он даже словом не обмолвился, что вас запрещено привлекать к заданиям. Так что, – он изобразил грозного начальника, как себе его представляет, – отрывайте свои задницы от дивана и бегом в «Серендиб»!
– Прямо-таки бегом? А если откажусь? Уволишь?
– Мог бы. Жаль, пока нельзя, – огорчённо сказал Максик. – Однако со всеми надбав-ками за этот месяц придётся распрощаться. Останешься на голом окладе. И напарник твой тоже. Кроме того, по возвращении Сулеймана Маймуновича ему будет доложено о нару-шении трудовой дисциплины.
– Ой, боюсь-боюсь! Уже штанишки обмочил.
– Ну так поменяй, а то простудишься. На улице похолодало. Короче, завязывай спо-рить. Через полчаса жду. И ещё, – добавил он голосом ябеды, – между нами мальчиками говоря, шеф может огорчиться, узнав о твоём ночном визите к одной юной особе.
– Не понял! – рявкнул я. – Что за намёки, ты, чучело?!
Но он уже отсоединился. В раздражении я бросил трубку и отправился будить Жера-ра. Придётся ехать. За шалости с Зариной Сулейман без раздумий устроит мне персональ-ные Содом и Гоморру. А потом ещё и кастрирует то, что от меня останется.
Но Умнег-то наш каков! Полностью соответствует кличке, сволочь пронырливая. Не иначе, подкидывает консьержке в доме Зарины на колготки да серёжки, чтоб та доклады-вала ему о посетителях.
Удавить его, что ли? А потом сказать, что так и было…
* * *
Мы ловили попутку. Вернее, ловил я, а Жерар как обычно сидел у меня за пазухой и глазел по сторонам. Он заметно потяжелел. Если продолжит обрастать мясом такими тем-пами, через неделю сделается неподъёмным. Придётся покупать для него детскую коляску.