Клин (Буторин) - страница 3

Я замер и медленно попятился назад, к дверям тамбура. Разумеется, я не надеялся таким образом спрятаться, ноги действовали самостоятельно. Но для контролерши мои движения послужили сигналом к действию.

— А ну стий! — закричала она, а рука ее и впрямь дернулась к сумке. Наверное, все-таки это движение было скорее инстинктивным — возможно, тетка и носила когда-то по долгу службы пистолет, — но мне стало очень не по себе. Рука все же остановилась, а потом сжалась в приличных размеров кулак, которым тетка погрозила мне вполне красноречиво.

Забыв на время о других пассажирах, она решительно двинулась ко мне и, подойдя вплотную, спросила:

— Квытка нэмае, чи нэ так?

Я ужасно не люблю попадать в подобные ситуации. Я вообще очень законопослушный человек и к безбилетникам отношусь крайне негативно. Тем противней было очутиться на их месте. Хотя в этом случае все вышло совершенно случайно, что я и попытался объяснить закутанной в платок тетке.

— Понимаете, — опустил я на пол чемодан, — тут такая история…

— Та знаю я вси ваши розповиди, — оборвала меня контролерша. — Або показуйтэ квыток, або платить штраф!

— Дело в том, — нервно сглотнул я, — что у меня нет билета. Вернее, у меня есть билет, но только не на этот поезд. Я даже не знаю, куда он идет.

Тетке мой ответ не понравился. Она свела к переносице толстые черные брови и заговорила таким тоном, словно я был закоренелым преступником:

— Потяг прямуе до Чернигова, алэ якщо я нэ побачу твого квытка або ты нэ заплатыш мени штраф — ты никуды нэ поидэш.

— Да послушайте же вы меня! — прижал я к груди руки. — Я сопровождаю в Ленинград больного родственника! Фронтовика, между прочим, орденоносца…

— В Ленинград? — скривилась в недоброй усмешке контролерша. — А чого ж тоди до Чернигова идэш? И дэ цэ твий больной фронтовик? Ты з мэнэ дурепу не робы!

— Що там у тэбэ, Семэнивна? Зайця спиймала? — раздался вдруг за широкой спиной тетки чей-то густой, зычный бас. Я ожидал увидеть чудо-богатыря, но из-за контролерши вынырнул плюгавенький усатый мужичонка, одетый в длинный тулуп и шапку-ушанку военного образца со скрещенными молоточками на кокарде. Один рукав тулупа был заткнут за ремень, на другом боку висела такая же, как у толстухи, большая черная сумка.

— Нэ знаю, Олексийович, чи зайця, чи кроля.

— А ну, гражданин, предъявить квыток, — разгладил усы однорукий контролер. — До Чернигова або до любой другой станции у напрямку следования.

— Да нету у меня до Чернигова! — Я начинал уже злиться и полез во внутренний карман пальто за ленинградскими билетами. — Вот, у меня только до… — Я лихорадочно зашарил рукой по карману, хотя и так было ясно, что карман пустой. В нем не было не только билетов, но и документов, и денег… Я почувствовал, как пол уходит у меня из-под ног.