Она огляделась по сторонам. Привлекать было некого. Бежать без лыж — бесполезно. К тому же нет ни лыж, ни лыжни.
Оставалось продолжить смертельную игру.
Эх, надо было в детстве на карате ходить, а не на макраме…
Прежде чем запереть машину, Жорик пошарил в бардачке. Что он оттуда взял, Леночка не разглядела, но явно не томик Пастернака.
Пока шли к подъезду, в нежных девичьих ушах гремела Жорина музыка. Как такое убожество можно слушать!
Руки дрожали, попасть ключом-магнитом в замок не получалось.
Оглянулась, не идет ли кто. Никого…
Приглашенный понял заминку по-своему — отодвинул Леночку и так дернул дверную ручку, что вырвал замок с мясом. Сила в руках немалая — шею свернет играючи, не напрягаясь.
— Заходь!
Хорошо бы на лестнице курил сосед с первого этажа. Он спас бы… Но нет, не курил. Не заладился день с утра, чего же ждать от вечера?
Площадка, второй, родной этаж… Только бы Жорик не набросился раньше времени.
Господи, все как в сегодняшнем сне! Она пытается открыть дверь, руки хватают ее за горло и начинают душить… Душат, душат…
С замками возилась минуты две. Сердце грозило проломить грудь. Никогда еще порог ее жилища не переступала грубая мужская нога. Сантехник и почтальон не в счет. Драйвер терпеливо ждал и не торопил. Питекантроп.
— Что, никак не согреться?
— Да, знобит что-то… Проходи.
— Даму вперед.
«Умный… Знает, что могу дверь снаружи закрыть».
В прихожей он вытащил из карманов водку и чипсы, снял куртку, разулся. Не дожидаясь приглашения, прошел в комнату, оценил обстановку. Особенно внимательно — диванчик.
— Ничего у тебя… Уютно.
Плюхнулся в кресло, нагло вытянул костыли. Ну и запашок от носочков. Противогаз не спасет.
Взял с тумбочки журнал. Не попросив разрешения, закурил.
— А музыка где?
— Вот, на тумбочке.
Нажал кнопочку на сидюшнике. Думал, «Раммштайн», а оказался Юра Шатунов.
— Чего за шняга?
— Это хозяйки диск. Говорю, квартиру снимаю. Я такой отстой не слушаю.
— А сама-то откуда?
— Из Новгородской области.
— Деревенская, что ли?!
— Да какая деревенская? Райцентр крупный. Две тысячи человек. У нас даже театр есть. Правда, самодеятельный… И сам Укупник обещал приехать.
— А кто это?
— Ну, певец известный.
— Приехал?
— Пока нет.
— А я здешний. На Петроградке живу, возле «Петровского». И никаких театров, никаких певцов, гы-гы-гы… Никаких Укупников…
«Какой театр?! Какой Укупник? Тебе ноги уносить надо, а не про культурную жизнь родины рассказывать!»
— Ты посиди пока, я чайник поставлю.
— Ага… Пепельница где у тебя? — Жорик стянул с себя свитер, оставшись в линялой потной футболке с изображением веточки конопли и надписи «Все лучшее — детям». Накаченные бицепсы украшало тату фривольного содержания. Чувствовалось, что возвращаться до рассвета в машину гость не собирается.