— Почему вы думаете, что это леопард? Может, это…
— Тигров здесь не видели два года. Если бы это был красный волк, падь покинули бы все косули и олени… Кроме того — голова. Леопард, даже сытый, всегда отгрызет у добычи голову: словно в глаза боится смотреть.
— И все же убивает? Сытый!
— Сытый. Было же у него мясо. А он покушался на Амура. Бывают среди них такие… профессиональные убийцы. Только убивать.
Она ходила вокруг места происшествия, стараясь не смотреть туда, где лежало светло-коричневое, безголовое и потому безобразное существо.
— Вороны не успели попортить. Леопард ушел недавно. И вот еще почему я говорю: леопард… След на сырой земле. И еще… И еще…
Расстояние между следами было не меньше метров шести-восьми.
— Он спрыгнул и настиг его на пятом прыжке. Сорок метров, — шепотом сказала она.
— Почему спрыгнул?
— Потому что леопард, если уж добыча бросилась убегать, почти никогда не может догнать ее. Так, сделает для проформы еще метров пятьдесят да идет искать новый обед… Вот отсюда он прыгнул.
Над звериной тропой нависал толстый сук дуба. Девушка подтянулась на руках, гибко и ловко качнула тело и, закинув ногу, села на этот сук верхом.
— Нате. Так я и думала. Вот белые шерстинки.
— Разве он белый?
— Он ржаво-желтый на боках и спине. Но он же не человек, чтобы на спину ложиться. А брюхо у него белое.
Спрыгнула на землю.
— Постарайтесь хотя бы на глаз прикинуть раз меры и вес убитого. Противно, но постарайтесь.
Северин с большим напряжением приподнял тушу изюбра, держа ее у копыт. Кровь прилила к лицу.
— Пудов десять, — сказал он, опуская тушу. — Может, чуть больше. Прикидывал на глаз. Длина приблизительно метр семьдесят, высота… а черт его знает, какая у него высота… Метр сорок?.. Считайте, что так.
— Вы сильный, — сказала она.
— Леопард сильнее, — мрачно пошутил он. — Попробуй прикажи мне, чтобы я такого изюбра догнал и загрыз. Под страхом смерти не получится.
— Забросаем его валежником, — сказала девушка. — Чтобы не испортили птицы. Егеря надо предупредить. И пойдем. Я больше не могу. Видите, не ожидал смерти. Леспедецу ел. Любимое его растение. Такой красавец! А этот… растянулся вдоль сука, голову на лапы и замер. Понимал, убийца, что в таком положении он меньше заметен. Мне, кажется, плохо сейчас будет…
Северин осторожно вел ее от этого жуткого места.
— Избушка, — сказала она. — Элегия. Вот вам и элегия, Северинушка. Джунгли, а не элегия.
У избушки никого не было.
— Куда же они подевались? — непонятно к кому обратилась она. — За бабочками, что ли?
— А вон то не они оставили?