Если спросить многих жителей Европы и США — а возможно, и многих русских, — что они думают о Никите Сергеевиче Хрущеве, скорее всего им вспомнится грубый и невежественный шут, стучащий ботинком по столу на заседании ООН>1. Однако этот невысокий коренастый человек с пронзительным взглядом маленьких, глубоко посаженных глаз и неистощимой энергией в каждом движении хоть и стал героем многих советских анекдотов, не был анекдотической фигурой: это был сложный человек, в жизни которого сочетались триумф и трагедия — как для его родины, так и для него самого.
Будучи сам замешан в преступлениях сталинской эпохи, Хрущев предпринял героическую попытку очистить страну от сталинщины. Его смелые, хотя и сумбурные преобразования придали бесчеловечной системе человеческое (поначалу — его собственное) лицо. Сами ошибки Хрущева, вскрывшие глубинные противоречия советской системы, возможно, стали для страны более благотворны, чем были бы его удачи.
Я видел Хрущева в первый и единственный раз — да и то мельком — в сентябре 1959 года, во время его бурного визита в Соединенные Штаты. Тогда мимо меня промелькнул и скрылся за углом его лимузин. В 1964 году, посетив СССР в рамках программы изучения русского языка, я спускался в донецкую шахту, где работал в юности Хрущев. К тому времени как я закончил по обмену годовой курс в Московском университете, Хрущев уже лишился власти и находился в опале. Мои соученики были благодарны Хрущеву за разоблачение сталинских преступлений, однако стыдились его невежества и дурного воспитания. В целом они питали к Хрущеву сложные чувства, в которых неодобрение смягчалось искренней и теплой симпатией. Признаюсь, те же чувства испытывал я сам, когда писал эту книгу>2.
В начале восьмидесятых, закончив книгу «Американская политика Сталина»>3, я начал изучать взаимоотношения между США и СССР во времена Хрущева — однако вскоре обнаружил, что личность этого советского лидера куда интереснее его внешней политики, и от работы над монографией перешел к работе над биографией. Если бы я выпустил работу, как обещал, в 1989 году, это была бы совсем другая книга.
Хрущев был на редкость многоречив. Одни только его речи по вопросам сельского хозяйства занимают восемь томов>4; к тому же почти каждую неделю он давал пространные интервью. После своей отставки в 1964 году он первым среди советских лидеров написал и выпустил в свет свои мемуары. Однако публичные высказывания Хрущева перед публикацией подвергались суровой редактуре и правке, а в тексте мемуаров, опубликованном на английском языке в 1970 и 1974 годах, отсутствуют некоторые откровенные пассажи, которые его дети не решились передать на Запад