Сыпанули искры в прямом смысле этого слова. Голова сработала как резиновая и напружиненная. Деталь отпрянула от чела, полетела, пробила другой станок, вызвав короткое замыкание и воспламенение. Я машинально потрогал лоб, который похоже схлопотал вмятину, но через несколько секунд все уладилось. Хотя по идее — головы вообще не должно было остаться! При этом я снова увидел контуры своей израненной башки с зонами деформации, к которым почти без моего участия устремились стрелочки. Повеяло морозцем и посыпался с шевелюры мелкий снежок. К переменам погоды добавился бешеный аппетит. Я сунул в рот гайку и хрупнул ею как леденцом.
Товарищи по бригаде не заметили ни этого, ни мгновенно исчезнувшую виновницу происшествия, однако оценили мою победу и решили относиться ко мне со значительным уважением, как к интересному человеку.
Через полчаса мастер велел мне навестить литейный цех, проверить заказанные свинцовые отливки, которые пойдут в середку стенобитных ядер. Я мялся-мялся, не в силах толково объясниться, тем не менее подчинился. На удивление, никто не подстерегал меня на пустынных дорожках, и я вступил в литейный, напомнивший кузницу какого-то одноглазого монстра, в приподнятом настроении. Впрочем, настроение быстро упало ниже нуля. Пока я высматривал в красноватом пещерном полумраке нужные мне отливки, противник опять выпустил на охоту так называемую “руку”, которая зашуршала то там, то сям, выискивая, где навредить.
Как вскоре выяснилось, я не зря занервничал. Лопнуло, должно быть, самое тонкое место — керамическая форма. Прямо на меня рухнула слегка остывшая болванка сочного томатного цвета. Я машинально протянул свои руки-крюки, принял в них раскаленную отливку, однако она выскользнула — мне на ногу — и откатилась в сторону.
На ладони было страшно посмотреть, однако пришлось. Ничего особенного, если не считать того, что оказались они багрового цвета, который впрочем быстро пропадал. К тому же своим добавочным зрением озирал я испорченные и поврежденные слои кожи, усилием воли сбрасывал их и тут же наращивал новые. Линька шла на удивление оперативно.
Ступня же, ах, батюшки, напоминала ласту! Расплющилась из-за болванки. Да вот только не болела! на что, конечно, жаловаться грешно. Впрочем и ласта выровнялась, пока подбежали другие рабочие. Снова сделалась ногой. А ведь мог так и оставить ластой свою ступню. Или превратить, например, ее в копыто… Полная свобода выбора. Болванка, кстати, холодной стала, все тепло из нее утекло куда-то. Не в мои ли преобразования?
Начальник Жидкого Металла стал названивать Властелину Железа, докладывая о чуде, а трудящиеся-литейщики окружили меня, что народного сказителя, и внимательно, слегка прищурившись, смотрели в упор, не в силах сделать какое-нибудь предположение.