— Может потому, что нечему было уменьшаться и убывать, масса и так была критической… — тоскливым голосом произнес Блюститель. — Впрочем, мы отвлеклись.
— Почкин, я нашла какую-то замечательную штуку.
Девица показала фиговину, похожую на шипованную дубинку. Ася чем-то покрутила на рукоятке, из шипов выскочили лучики света и впились прямо в сетчатку глаза, принадлежащего господину Блюстителю. Он и захрипел, и задрыгался, но затем замер, словно очарованный. Впрочем, устройство было уже выключено.
— Извините,— произнесла мигом оробевшая напарница. Блюститель не откликался. — Ну, что, извинить трудно?
— У меня голова взорвалась,— наконец пожаловался Почкин. — Отсутствует орган, который принимает извинения… Эти лучи лазаря на удивление быстро влезли в мозги. В общем, они самосознание размазывают.
— Это, кажется, кодировщик,— подумав чуток, предположила Ася. — Я что-то в этом роде уже видела. Но, кажется, на человека он не слишком точно действует. Наверное, потому что у нас в мозгах чересчур много ходов для одной и той же мысли, пускай самой простой. Этот фонарик предназначен для чего-то подобного человеку. Но более примитивного.
— Не больно вдохновляет меня твое прозрение, Ася. Кому и зачем нужны подобия людей, когда и оригиналов хватает? У меня вот на кухне три стряпухи один обед готовят.
— Подобия людей легче научаемы и проще управляемы. А ваши оригиналы мы как-нибудь видели. Тупые хлеборубы и лесоробы,— пренебрежительно отозвалась Ася о простом народе.
— Слышу аристократический голосок,— заметил Почкин,— мне так высказаться в голову бы не пришло. И хорошо, что они появились, эти тупые хлеборубы. Пашут, сеют, жнут, на деревенских сходах решают свои дела — всё устойчиво, традиционно. А каких-то двадцать пять лет тому мы имели вместо людей каких-то кукол, пахнущих нафталином, которых киберсистемы иногда поднимали и дергали за ниточки.
— Жалко народных масс рядом нет, они бы порукоплескали вам, на ложках бы для вас сыграли. Однако, для больших умных дел наши полуразумные мужики даже вкупе с разумными козлами и баранами не очень-то годятся. — Березовская помещица презрительно зафыркала. — Вообще-то я догадываюсь, откуда у вас такое народолюбие — результат сближения с той частью народа, что ходит в юбках.
Собеседники вышли в коридор, нормальный коридор слегка подсвечиваемый (до сих пор!) плафонами. Видимо, электрификация еще фурычила за счет солнечных батарей и термопар.
Вдоль одной стороны коридора густо просыпались двери кабинетов, офисов, информационных узлов, вдоль другой — серебрились куда более редкие двери лабораторий.