Лучше бы библиотеку открыли. Детскую.
В переулке свежая рекламная растяжка «Дадим денег! Почти без процентов! Тел…» Очень актуально, но смущают слова «почти» и «дадим».
При напоминании о деньгах настроение падает так, что хочется разбить чей-нибудь «лексус». Даже голыми руками.
Шучу. Хочется разбить клумбу, подмести дворик и надуть воздушный шарик, блин!
Нечаянно задеваю плечом идущую навстречу женщину. Она кричит что-то ругательное, но мне по фиг. Мне вообще всё по фиг. Даже если вдруг узнаю, что смертельно болен какой-нибудь чесоткой. По фиг. Если не сказать жестче.
Перед входом на рыночек притулился газетный киоск. Бабуля, поставив авоськи на землю, бурно жалуется продавцу на городские и кремлевские власти. «Пенсию не проиндексировали, льготы зажали…» и все такое.
Миновав киоск, притормаживаю. Что-то резануло глаз.
Оборачиваюсь.
Киоск закрыт, и внутри никого нет. Но бабулю это не останавливает. Говорит и говорит. Наверное, она уже в волшебной стране.
Железнодорожная станция — это, конечно, громко сказано. Обычная платформа для электричек с прилегающей площадью, на которой и раскинулись торговые ряды и небольшой цветочный павильон.
Чуть на отшибе — лоток для сбыта краденого. Рекламы, конечно, нет, но все про него знают. Даже местный участковый, получающий свой законный процент от реализации. Здесь по дешевке можно прикупить паленый мобильник, золотишко, часы и прочие товары не первой жизненной необходимости, но весьма украшающие быт.
Торгует вещичками парень из Абхазии без регистрации. Потому что считает, что Абхазия — это часть России, и регистрация ему не нужна. Товар поставляют его земляки.
Я нахожу Керима — тощего курчавого бригадира азербайджанских купцов, торгующих фруктами-овощами. С Керимом у меня полное понимание. Два месяца назад, возвращаясь поздним вечером с праздника пива, я вписался в разборку между ним и тремя миловидными переростками в черной коже, стриженными под Бритни Спирс в период депрессии.
Вписался не потому, что такой благородный и справедливый, а потому что а) сам был поддат, б) находился примерно в том же настроении, что и Бритни, и в) имел непреодолимое желание выплеснуть на кого-нибудь негатив.
А тут и повод подходящий — трое лупят одного, предметами, похожими на биты.
Вот и выплеснул.
Причем довольно успешно: кровищи было — хоть упейся.
Кериму, естественно, я объяснил свой поступок иначе. Типа, высокие моральные принципы. Типа, не мог пройти мимо проявления ксенофобии.
Тот сказал «Ай, молодца!» и подарил мне пять кило картошки. И даже предложил обращаться в любое время, если возникнут проблемы.