Капитан–лейтенант посмотрел на часы.
— Обед через сорок минут, — сказал он. — Встретимся в кают–компании. Прошу не опаздывать.
— Не опоздаем! Мы ведь еще не завтракали, — отозвался Костя Арабаджи.
Комнатка, которую капитан–лейтенант любовно назвал кубриком, выходила окнами в заглохший сад. Железные койки были заправлены — не придерешься. Костя Арабаджи прислонил винтовку к стене и с разгона плюхнулся на ближайшую койку. Лафа!.. Еще вчера он даже не смел мечтать о чистых простынях. Так стоит ли думать о завтрашнем дне? Лежи, наслаждайся… А там — обед из двух блюд, не меньше, и не из котелка, как в окопах, а из фаянсовых тарелок с каемочками, и снова отдых… Дрыхни, не теряй времени даром. На том свете не дадут. Недаром говорится: солдат спит, а служба идет. За солдата начальство думает.
— Вы как хотите, а мне все это чтой–то не нравится. — Сеня–Сенечка покачал головой и осторожно присел на соседнюю койку. — То ли госпиталь, то ли санаторий. Сразу и не поймешь.
— Меньше думай. Пусть кони думают, у них большие головы, — сказал Костя Арабаджи, переворачиваясь на спилу. — Я верно рассуждаю, Нечай?..
Надо жить, наслаждаясь каждой минутой, жить на полную катушку, а не изводить себя бесконечными вопросами «как?» и «почему?». Есть умники, которые хотят до всего докопаться, дойти своим умом. Но он, Костя Арабаджи, не принадлежит к их числу. Человеку дана одна жизнь. Ото не значит, конечно, что надо за нее цепляться. Он, слава богу, трусом никогда не был. Но и продешевить глупо. Что, разве не так?
Сидя на корточках, Нечаев запихивал свой вещмешок под кровать. И когда дверь за его спиной отворилась с грохотом, он невольно вздрогнул.
На пороге стоял верзила–матрос со светлыми рыжеватыми усиками на скуластом лице.
— С прибытием!.. — пробасил матрос и развел руки в стороны, словно хотел сгрести в охапку и Нечаева, и Сеню–Сенечку, и Костю Арабаджи вместе с их койками и тумбочками. — Будем знакомы. Троян, старшина второй статьи. А в миру просто Гришка, Григорий…
Он шагнул вперед, и в комнате сразу стало тесно, а когда за ним в нее ввалились его дружки, она и вовсе превратилась в душный корабельный отсек. Не повернуться!.. Кто оседлал стул, а кто взобрался на подоконник.
Троян и четверо его друзей прибыли вчера вечером. Откуда? Троян подмигнул: об этом история умалчивает. Их предупредили, чтобы не болтали лишнего. Кто? Разумеется, капитан–лейтенант…
— Брось заливать, Гришка, — сказал веснушчатый матрос в тельняшке с закатанными рукавами, — Тут все свои. А вы откуда, ребятки? — он повернулся к Косте Арабаджи.