— Игорек, если б знала!
— Скажи, а ты хочешь быть со мной всегда? — притянул к себе Антонину.
— Да зачем я тебе? Видишь, сколько из-за меня мороки? Хотя жить еще не начали.
— Радость моя! Пойми, и эту ситуацию переживем. Мы только решаемся. Начало никогда не бывает легким. Вон я с чем пришел к тебе, а что получилось нынче? Вернее барбоса у твоих ног готов сидеть, лишь бы ты не прогнала меня.
— Игорешка, Олега так и не допросилась, может, ты сумеешь сделать, неловко мне. Но подгони дверь в ванной, чтоб не открывалась сама. Она, видно, от сырости размокла и, если на крючок не закину, обязательно отворится. А мыться холодно. Сама не умею, — покраснела хозяйка, добавив: — Если время есть…
Игорь осмотрел дверь:
— Ненадежная, менять надо. Типовая, такие в ванной никто не ставит. Дай молоток, попробую подбить рейку.
Взял молоток, стукнул по рейке изо всех сил, она, легко хрустнув, переломилась и выпала на ноги Игорю.
— Плотник из меня явно хреновый.
Заглянул в пустоту меж полотен двери и ахнул, позови хозяйку:
— Глянь, Тоня!
— Что тут? — всполошилась баба.
— Ты только посмотри! — указал, а потом и достал перевязанные пакеты. Их было четыре. В каждом — доллары. — Вот где сделал заначник Олег!
— Никогда не подумала б!
— Лапушка моя! Давай отдадим долг корефанам! Иначе убьют меня, а и тебя не оставят в покое! Если рассчитаемся, я уйду от них. Насовсем! К тебе приклеюсь навсегда. Считай, что нас обоих у смерти выкупишь! — просил Игорь.
— Посчитай! И бери! Дай Бог, чтоб хватило тут, — махнула рукой и присела перекурить, наблюдая, как Игорь считает деньги.
Тонька беззвучно плакала: «Вот твою мать! С такой кучей денег я всякую копейку берегла. Не то на тряпках, на жратве для себя экономила. Папиросы «Астра» покупала. Булку хотелось, не купила, сахар в обрез, масло в последний раз в притоне ела! А тот козел такими деньгами ворочал и молчал, блядский выродок! Сдох, а не признался! Из-за него и меня могли угробить, не виноватую ни в чем! И надо ж так, только нашла, а уже отдавать! Но попробуй не отдай, прихлопнут ровно муху. А и мужика потеряю навсегда. Такого грех упустить. Ох и хорош, ох и горяч, а до чего ж ласковый!»
Она смотрела на Игоря и испугалась. «А вдруг и деньги заберет, и сам навсегда смотается? Останусь на бобах!» Округлились глаза.
— Здесь вдвое больше, чем надо, слышь, Тоня? Вот эти деньги держи нам на жизнь. Ну вот те отнести надо! — разложил доллары по кучкам.
— Ты прямо теперь уходишь? — заплакала Тонька.
— Да что с тобой? Я ж ненадолго. Самое большее через час вернусь!
— А придешь ли?