Сколько их перебывало в этой комнате, Лелька давно сбилась со счета. Ни к кому ее не потянуло. Поняла все по-своему. Она не верила никому. И хотя хахали в порыве страсти клялись ей в любви, Лелька криво усмехалась, вспоминая давнее объяснение Сергея. Оно было первым, она поверила. Теперь — ни за что!
«Все вы кобели и козлы! Приспичило, вот и несете дурь! То для вас любовь? Лишь бы своего добиться и ублажить похоть. Что будет дальше — плевать! А и мне на всех…»
— Давай шевелись, иль уснула? — щипал за задницу и бока очередной хахаль. Он измотал девку до утра, пользовал ее под музыку, исщипал грудь, живот и задницу. От того получал наслаждение. Худой и заросший до бровей, весь серый, морщинистый, он измучил Лельку до изнеможения. Уходя, мужик пообещал вернуться вечером, и девка в ужасе закрыла лицо одеялом, застонала от неприязни. Тот понял иначе. И вечером впрямь заявился. Его первого обокрала Лелька; как только он задремал под утро, обшарила все карманы и вытащила пятьсот долларов. Две тысячи баксов оставила. Клиент перед уходом пересчитал. Косо глянул на Лельку, вмазал пощечину:
— Верни, стерва! Я за тебя бандерше сполна отдал!
— Тянул не ее, а меня! За свое взяла! Пошел вон, покуда не выдернула ноги вместе с мудями! Ишь прыткий! На халяву к жене подваливай! А будешь выступать, живо вышибал позову. Ничему не порадуешься. Забудешь дорогу в притон. Жаль, что не все у тебя выгребла! — И вернула пощечину.
— Сучка грязная!
— Чего? А ну повтори! — поддела в пах коленом. И в ту же секунду открыла дверь. Гость вылетел в коридор с воем, а Лелька закрыла двери. В тот день она отдала бандерше двести баксов из украденных.
Девка за прошедший год не только скопила хорошую сумму, но и прекрасно оделась.
Иногда в критические дни она выходила в город погулять. Средь горожан, как заметила, у нее появилось много знакомых. Одни отворачивались, чтоб не заподозрила жена знакомства с путанкой, другие, наоборот, приглашали прокатиться в машине на дачу. Лелька отказывалась. Она решила заглянуть в магазины, подобрать себе модные туфли, костюм или платье, заодно в ювелирный заскочить, поглазеть на новинки. Едва ступила к двери, ее схватили за локоть. Лелька оглянулась. Отец… Он держал руку мертвой хваткой. Лицо бледное, перекошенное. Глаза из синих стали серыми. Лелька знала, таким он бывает в бешенстве, и ей захотелось поскорее вырваться, убежать, спрятаться от этого человека куда угодно. Попыталась выдернуть руку, но куда там. Пальцы отца вцепились наручниками.
— Куда рвешься? А ну пошли со мной! Поговорить нужно! — дернул дочь к себе. Та не удержалась, упала. Из ювелирного магазина вышел дежурный.