— Ты совсем обнаглел?! Никогда больше не говори со мной так в присутствии кого-нибудь, как будто у тебя здесь есть власть надо мной. В этом мы равны, не забыл?
Он улыбнулся и снял свой плащ и рубашку.
— Конечно, мы равны. И равны иногда в вопросах торговли. Но когда дело доходит до идиотских решений, которые ты принимаешь, властью обладаю я.
— Когда дело доходит до принятия идиотских решений, я... не важно. Слушай, если существует шанс покончить с этим путем наименьшего кровопролития, насколько это возможно, я этого хочу.
— Как и я.
Он встал передо мной и нежно провел пальцем вдоль моей шеи.
— Но не ценой твоей жизни или репутации. Найди лучший вариант и можешь идти.
Он переместил палец ниже и захватил края моей футболки, аккуратно стягивая ее через голову так, чтобы не побеспокоить повязки.
— Ну вот опять, — проворчала я. — Ты действуешь так, словно контролируешь это.
— Я и контролирую. Так же как контролирую это.
Он схватил меня за талию и притянул к себе, его губы обрушились на мои в жестком поцелуе, который заставил меня хватать ртом воздух, когда мне удалось высвободиться.
— Ты ничего не контролируешь, — сказала я.
Однако его поцелуй и его близость заставляли мое тело болеть от возбуждения.
Возможно, это был мой гнев или остаточное действие адреналина после всех сегодняшних поединков. Возможно, это было просто облегчение от возможности видеть его, неважно, насколько сильно он меня сейчас раздражал. Всякий раз, когда я возвращалась с поля боя, секс был его способом наверняка подтвердить, что я жива и цела. Сегодня я разделяла это. Он был жив. Я хотела его, и он об этом знал.
— Вот видишь?
Его губы переместились на шею, и я ощутила края его зубов.
— Здесь у меня власть... и тебе это нравится...
— Я... это...
Формулировать связные предложения было затруднительно по очевидным причинам. Его рот слишком сильно отвлекал, как и прочие его прикосновения.
Он переместил губы к моему уху, а руки накрыли мои груди. Я спустила его трусы, ощущая, каким твердым он был, пока моя рука скользила вдоль него.
— Я знаю тебя, Эжени. Я знаю, чего ты хочешь... и здесь? Ты хочешь, чтобы управлял я. На самом деле, эти раны, которые ты упорно получаешь, — единственное, что удерживает меня от того, чтобы припечатать тебя к стене или бросить на кровать.
Остатки одежды были сброшены один за другим в то время, как мы все еще пытались продолжать некое подобие дебатов.
— Полагаю, ты не настолько держишь ситуацию под контролем, насколько думаешь, — сказала я.
Мы прижимались друг к другу, голая кожа к голой коже. Мы умудрились остаться обернутыми вокруг друг друга, пока направлялись к кровати.