Повелитель волшебных ключей. Астрель и Хранитель Леса (Прокофьева) - страница 39

Паж съежился под тяжелой рукой короля. Крепко прижал ладонь к губам, у него зуб на зуб не попадал от страха.

– Пустое, – нетерпеливо дернул плечом король. – Глупости и бредни. Пора начинать, поторопись!

По знаку Каргора ввели братьев-рыбаков, рослых, рыжеволосых. У обоих были мужественные, открытые лица с добрыми веснушками на щеках. Звон цепей сопровождал каждый их шаг.

Невнятный ропот пронесся по залу и стих.

Кто-то из подручных слуг кучей вывалил на стол перед судьями спутанную рыболовную сеть. Кое-где поблескивала прилипшая чешуя.

– Это они, они! Что, попались, голубчики! – вдруг взвизгнул Игран Толстый. Он оперся ладонями на скамью и неуклюже приподнялся. – Это они украли мою чудесную посуду! Золотую и серебряную. Я их узнаю, хотя я их не видел. То есть я их видел, только вот беда, не мог разглядеть толком. А как их разглядишь, если эти разбойники и негодяи были в масках?

Гул возмущения волной прокатился по залу:

– Коли не разглядел, так и молчи!

– Такие честные парни!

– Мы все их знаем! Они не воры!

Король окинул беглым взглядом толпу и резко повернулся к Каргору:

– Довольно! Молчать! Вина их доказана. Зачитай приговор, судья!

– Мы никогда не видели этого толстого господина. Не понимаем, о чем он говорит! – крикнул старший из братьев. Он поднял руку. Зазвенели цепи. – Клянусь, наша совесть чиста!

– А почему рыболовная сеть оказалась на дороге? Чья она? – Каргор посмотрел на рыбака своими леденящими душу глазами.

– Мы вернулись с ловли как всегда. Сеть повесили сушиться на жердях возле дома. Потом она пропала. Это святая правда! – упрямо тряхнул головой старший брат и сделал шаг вперед. Но рука стражника тяжело надавила ему на плечо.

– Посуда! Моя посуда! – снова взвизгнул Игран Толстый. Он с мольбой протянул к судьям руки с розовыми, как у младенца, пухлыми пальцами, заговорил угодливо, льстиво: – Господа, добренькие судьи! Пусть они отдадут мне мои кубки и подносы, а потом делайте с ворами что вашей милости угодно. Мне все равно, только верните мне мое добро!

– Мне надоел этот человек. – Король нетерпеливо нахмурился.

Двое стражников вмиг подхватили Играна Толстого под мышки и стянули с лавки. Они пронесли коротышку через весь зал, а он истошно выкрикивал что-то, болтая в воздухе толстыми ножками. Стражники вынесли его из дверей. Писклявый голос затих.

Каргор медленно-медленно развернул свиток.

Пальцы не слушались его, словно это была не бумага, а скатанный в трубку лист железа. На впалых висках проступили капли пота.

– Именем справедливейшего из королей, – начал он. Голос его звучал глухо и невнятно, словно доносился из-под земли. – Братья-рыбаки Ниссе и Лесли с Окуневой улицы из дома, что напротив лавки башмачника, виновны в ограблении достопочтенного господина Играна Толстого! Улики налицо, и вина их доказана. Суд присуждает их к вечному заключению. Отныне и до скончания жизни они не увидят никого и никто не увидит их!