Усилиями ангарцев, фактически пленивших Богдо-гэгэна Дзанабадзара, Урга, священный кочевой монастырь, колесивший прежде по долинам рек Селенга, Орхон и Туул, осел в месте слиянии рек Сэлбэ и Туул, к северу от горы Богд-Хан-Уул. Опекавшим монастырь первоангарцам место это было известно расположением здесь города Улан-Батор.
У самого берега начальник отряда лейтенант Даниил Свитов остановил верного Бурана и, выдохнув клубы белого пара, поднял согнутую в локте руку:
— Отряд, стой!
— Услыхал чего? — Нахмурившись, поравнявшийся со Свитовым десятник Антон Ходырев с тревогой осматривался по сторонам.
Он знал, что Даниил зазря не остановится, а сейчас командир даже привстал на стременах, напряжённый, будто пружина.
— Не пойму я… — хрипло ответил Даниил, с трудом разлепив потрескавшиеся губы.
— Ужель нагнали нас? — посуровел десятник, сын казака и енисейской остячки, пришедший на ангарскую службу несколько лет назад, по своей воле покинув одну из ясачных ватаг.
Свитов не ответил, оглядывая в бинокль пустынную степь, лежащую вокруг.
Той вьюжной ночью, когда бесснежный ветер выл зло и пронзительно, ойратские воины ворвались в становище Шулуй-нойона, вместе с родом которого группа ангарских пограничников кочевала к Туулу. Нападение было внезапным, его никак не могли ожидать в такое ненастье. Отряд Свитова едва успел уйти в темноту ночи, оставив в занятом многочисленными воинами врага становище радиостанцию и трёх товарищей. Они погибли, вместе с остальными прикрывая отход группы.
С сомнением посмотрев на небо, командир понял, что засветло достичь Урги не удастся. Пронизывающий ветер же усиливался с каждым часом, становилось всё холоднее.
— Укроемся в Чёрных камнях! Ходу! — крикнул Даниил, вернув коня на лёд реки.
Отряд, понукая коней, свернул в сторону. Выйдя на замёрзший Туул, всадники двинулись к небольшим острым скалам, что торчали на южном берегу реки в паре километров вниз по течению.
— Антон! — Свитов обождал, пока конь десятника поравняется с его Бураном. — После того как малость отдохнём, ты с Бадмой вскорости уходить к Урге должон будешь.
— Слушаю, командир! — Даже сквозь вязаный наголовник, защищавший лицо воина от мороза, угадывалась улыбка — стало быть, ему доверено донести важную весть до Ильи Ивановича. — Ас Бадмой не сгинешь по скорой темени.
Расположившись в неглубоком, образованном скалами кармане, защитившем отряд от жестокого ветра, ангарские пограничники перенесли раненых в дальний угол, уложив на шкуры. Буряты тем временем принялись разгружать телеги, чтобы установить внутри кармана походную юрту, где можно было бы по-настоящему согреться. Даниил же, подозвав Антона и Бадму, бурятского казака, объяснил им стоящую перед ними задачу — достичь Урги и рассказать об ойратах. Наскоро перекусив и наполнив горячим чаем истасканные американские термосы, два всадника ушли на рысях в сторону ставки духовного главы Халхи, ведя за собой запасных коней. Свитов долго смотрел им вслед, пока его товарищи не исчезли из вида.