— Голубые, прозрачные. Будто светятся.
— Волосы? Можно ли сказать, что они соломенного цвета?
Бэленджер кивнул. Его обуревали нахлынувшие чувства. Он рассматривал лицо, весело улыбавшееся с фотографии, и не мог оторваться. Волосы, падающие на плечи. Нежная линия подбородка, красиво очерченные скулы. В памяти встал во всех подробностях точно такой же разговор, который он вел с детективами после исчезновения жены.
— Я должен кое-что вам рассказать, — заявил Бэленджер.
— Если вы так считаете…
— Такое со мною уже было.
— Не понимаю.
— Моя жена тоже исчезла.
Изумленное выражение на лице Ортеги не мог скрыть даже полумрак подвала.
— Она была очень похожа на Аманду. — Подвальная сырость, казалось, пропитала Бэленджера насквозь, и он уже не мог сдержать дрожи. — Ведь когда шеф Кокрэн звонил вам, он упомянул об отеле «Парагон», верно?
Ортега хмуро кивнул.
— Я отыскал свою жену в том отеле. Мертвую.
От нахлынувших воспоминаний у Бэленджера похолодели руки и ноги. От волнения он дышал так часто и глубоко, что голова закружилась.
— Там же я нашел и Аманду.
Хмурый взгляд Ортеги сделался еще тяжелее.
— Внешнее сходство не случайно. — Бэленджер понимал, что говорит слишком быстро, но ничего не мог с собою поделать. — Мы знаем, кто похитил мою жену. Тот же самый человек, который год назад сделал это с Амандой. Он был помешан на молодых светловолосых голубоглазых женщинах с одним типом лица. Я мог бы предположить, что это его рук дело, если бы не видел собственными глазами, как Аманда размозжила ему голову деревяшкой. Когда та сломалась, она острым обломком проткнула горло подонку. Он до сих пор иногда является мне в кошмарах, но вчерашнюю штуку устроить никак не мог. — Бэленджер тревожно оглянулся на Кокрэна, ища поддержки.
— Это точно. Кроме как в ночных кошмарах он являться не может, — подтвердил тот. — Я видел труп на берегу и в морге при вскрытии, а потом еще и говорил с человеком, который лично отправил его в печь крематория.
Наступило молчание, потом в тишине подвала гулко прозвучал исполненный боли голос Бэленджера:
— Какой же мерзавец мог затеять все это во второй раз?