Едва очнувшись, она вспомнила вчерашнюю ссору. Но за это время ее оценка случившегося заметно изменилась.
Вспомнив слова Брета «я не знал, что и думать», она поняла, что была к нему несправедлива. Может быть, Брет ее и не любит, но нельзя сказать, что она ничего для него не значит. Его гнев и ревность к Рику были почти искренними.
Если у него с Ивлин не слишком серьезно, она постарается объяснить, почему приняла костюм и приглашение Рика. Может быть, все еще наладится.
Мона не сомневалась, что Брет — единственный мужчина на свете, которому она может отдать не только тело, но и душу. Если она нужна ему, то будет счастлива быть рядом, ничего не ожидая и не требуя взамен…
Наверное, надо сказать ему об этом.
Она посмотрела на часы. Уже половина седьмого. Она быстро выбралась из постели, надела халат, вышла на площадку и постучала в дверь Брега.
Ответа не было.
Стояло чудесное солнечное утро. Видимо, он отправился бегать трусцой.
Мона вернулась к себе, поспешно приняла душ, оделась, сбежала по лестнице и устремилась в тенистый сквер, где они так часто гуляли.
Она бодро шла по их обычному маршруту, время от времени оглядываясь, на случай если Брет уже возвращается.
Людей вокруг хватало, но Брета нигде не было видно.
Расстроенная девушка уже подходила к дому, когда дверь открылась и наружу вышел Брет. У Моны заколотилось сердце, и она ускорила шаг.
Едва Брет спустился с крыльца, как к тротуару подъехала низкая спортивная машина. Сидевшая за рулем рыжеволосая женщина опустила стекло и помахала Брегу.
Он помахал в ответ, сказал несколько слов, которых Мона не расслышала, и сел на переднее сиденье.
Через несколько секунд шикарный автомобиль исчез в потоке машин.
Мона смотрела ему вслед, изнывая от нестерпимой боли.
Молча простояв несколько минут, она с трудом взяла себя в руки. Слава Богу, что она пропустила Брета.
Если бы она нашла его, то выглядела бы последней дурой. А так… Хотя ее сердце было разбито, но гордость не пострадала. Ничего другого у нее не осталось.
Когда тщательно одетая Мона с гордо поднятой головой вошла в кабинет, шефини там не было. Впрочем, ни на что другое рассчитывать не приходилось.
У рыжеволосой была репутация чрезвычайно деловой женщины и отчаянной сердцеедки. В данный момент явно преобладало второе.
Примерно через полчаса раздался телефонный звонок.
— Привет! — сказала Ивлин. — Я сегодня не приду. Знаю, работы много. Ты как, справишься?
— Конечно. — Мона постаралась, чтобы ее голос звучал ровно. — Вы готовы заняться делом Томчека?
— Да. Но дело Хармондов придержи. Пусть немного попотеют. До завтра. — Внезапно она хихикнула. — Или до послезавтра.