В нерабочее время Рик охотно составлял ей компанию. С ним было легко и весело. Он не пытался прикоснуться к ней или поцеловать и обращался с ней как с младшей сестрой.
О ней заботились, за ней приглядывали и даже баловали. Она это ценила. Это проливаю бальзам па ее раненую душу.
В отличие от нее, Рик любил бывать на людях и получал от этого удовольствие. Отмахиваясь от ссылок на неподходящий наряд, но не предлагая купить ей что-нибудь, Хаббард водил ее в театры, на концерты, в ночные Клубы, рестораны, а по выходным неизменно приглашал на свои любимые вечеринки в загородном доме.
Мона была искренне благодарна боссу и почти убедила себя, что такая жизнь ей нравится.
Имя Брега никогда не упоминалось. С тех пор она видела его всего один раз, да и то мельком. Она садилась в машину Рика и вдруг увидела, что Брст стоит на тротуаре и наблюдает за ней.
Заметив ее замешательство, он повернулся и ушел.
Через неделю у Рика был день рождения. Они сходили в театр, а потом отправились во французский ресторан отпраздновать это событие.
После обильного и вкусного обеда, во время которого Мона выпила больше шампанского, чем обычно, Хаббард поднес к губам ее руку и очень серьезно сказал:
— Мона, я люблю вас. Я полюбил вас с первого взгляда. Вы выйдете за меня замуж? — Признание в любви было нежным, наполненным теплом и искренним чувством. Мона медлила с ответом. — Если вы скажете «да», я буду самым счастливым человеком на свете, — добавил он, — и сделаю все, чтобы сделать счастливой вас.
— Да, — наконец вырвалось у нее.
С застывшим лицом, напрягая все силы, чтобы не дать чувствам вырваться наружу, Рик полез в карман, вынул оттуда маленький кожаный футляр и открыл крышку.
Спустя мгновение он надел ей на палец кольцо с бриллиантами и сказал:
— Если не понравится, найдем что-нибудь другое.
Мона посмотрела на свою руку, вспомнила серебряное колечко, подаренное Бретом, и ей захотелось заплакать.
Однако она лучезарно улыбнулась и сказала:
— Прекрасное кольцо.
Но даже тогда в глубине души Мона знала, что не должна была принимать его…
Где-то вдалеке прозвучала сирена «скорой помощи». Мона вздрогнула и вернулась в настоящее. Взглянув на часы, она заторопилась. Физические упражнения ей действительно необходимы.
Лифт плавно спустился на первый этаж, слегка вздохнул и остановился. Дверцы скользнули в стороны, и Мона вышла наружу, как заключенный, почуявший запах свободы. Резиновые подошвы кроссовок, слегка поскрипывая на мраморном полу, несли ее по внушительному, освещенному люстрами вестибюлю «Редстоуна».