Он обнял Мону за талию, повел по гравийной дорожке к деревянному крыльцу с шиферной крышей. Достав из кармана кольцо с двумя ключами, он открыл дверь и зажег свет.
Мона очутилась в просторной гостиной с лестницей, которая вела на второй этаж. Стены были покрыты белой штукатуркой. В комнате стоял черный кожаный гарнитур и несколько разрозненных сосновых стульев. На полулежали яркие половики; окна прикрывали плотные домотканые шторы.
— Как видишь, я еще не успел навести здесь порядок.
— Так это твой дом?
— Да.
Он поставил сумку на пол, снял пиджак, бросил его на стул, с видимым облегчением освободился от галстука-бабочки и положил его на книжный шкаф.
Мона, у которой от дурного предчувствия пересохло во рту, следила, как он расстегивает рубашку.
Одолев три верхних пуговицы, он сделал паузу и насмешливо спросил:
— Чего ты так испугалась? Я не собираюсь набрасываться на тебя, едва переступив порог. Ведь я уже сказал, что не люблю торопиться и предпочитаю заниматься любовью в кровати. — Когда щеки Моны залил румянец, он предложил: — Не хочешь освежиться перед ужином? — Потом взял сумку, повернулся и пошел наверх.
Мона молча пошла следом. Оказавшись на лестничной площадке, он открыл правую дверь и провел Мону в комнату с белыми стенами и несколькими яркими ковриками на темных половицах.
Почти всю дальнюю стену занимал старый чугунный камин с черной решеткой; в неподвижном воздухе стоял запах сажи, смешанный с ароматом лаванды.
— Боюсь, тут не слишком роскошно, — непринужденно заметил Брет. — Но это единственная спальня, которую я успел обставить. Дом принадлежал пожилым супругам, достался им по наследству, и они пользовались им лишь от случая к случаю.
Сердце Моны отчаянно заколотилось в ребра. Если Брет действительно собирается соблазнить ее и вернуть свое, хватит ли у нее сил, чтобы противостоять ему?
— Ты жаловалась на головную боль, — прервал ее мысли Брет. — Не полегчало?
— Нет.
Он открыл левую дверь. В щели блеснул розовый кафель. Через секунду Брет вернулся со стаканом воды, двумя таблетками и вложил их в ладонь Моны.
— Вот, прими. Это поможет.
Мона сунула их в рот и запила водой, но таблетки упорно не лезли в горло. Она содрогнулась от горького вкуса во рту.
— Все в порядке? — спросил Брет.
— Да, спасибо, — выдавила она.
— Тогда я ненадолго оставлю тебя. Десяти минут хватит? Если хочешь переодеться, в сумке смена одежды. — Мона, не желавшая мириться с ситуацией, была готова отказаться, но тут Брет посмотрел на низкий вырез ее платья и добавил — Лично я предпочел бы, чтобы ты осталась в чем есть. — С этими словами он закрыл за собой дверь. Ни замка, ни задвижки в комнате не было, так что запереться она не могла. А забаррикадировать дверь было нечем.