Должно быть, тут имеется еще одна ванная. Волосы Брета были влажными, и, кроме того, он успел побриться.
Она невольно залюбовалась его красиво очерченными губами и волнующей ямочкой на решительном подбородке.
Словно отвечая на ее мысли, Брет провел тонкими пальцами по гладко выбритой челюсти и небрежно заметил:
— Щетина может повредить твою безукоризненную кожу.
Когда Мона смущенно опустила глаза, довольный Брет посторонился и пропустил ее на кухню.
На первый взгляд это была обычная деревенская кухня с каменным полом, огромной черной плитой и гладко выскобленным деревянным столом. Однако вскоре удивленная Мона заметила множество современных приспособлений.
Брет открыл холодильник и достал оттуда большую ярко раскрашенную коробку.
— Как ты относишься к пицце? Разогреть ее — минутное дело.
— Я не голодна.
— Ты что-нибудь ела после ланча?
— Нет, — равнодушно призналась Мона. После аварии у нее испортился аппетит.
— Морить тебя голодом я не собираюсь. Поэтому доставь мне удовольствие и поешь. — Когда Мона слабо покачала головой, он сказал: — Ну что ж, если ты действительно не голодна, тогда пойдем спать.
От этих слов ее бросило в дрожь. Она с трудом проглотила слюну.
Брет поднял темную бровь.
— Ну что?
— Предпочитаю пиццу.
— Не слишком лестно, но очень разумно. Ты похудела сильнее, чем мне казалось. Я покупал тебе одежду на прежний размер, но теперь вижу, что она велика.
Мона вспомнила, в какой гнев пришел Брет, когда Рик купил ей костюм, но удержалась от колкого замечания.
Брет, по-прежнему безошибочно читавший ее мысли, мрачно заметил.
— На этот раз все было правильно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что вечернее платье не лучшая одежда для похищения.
Когда Мона закусила губу и погрузилась в молчание, он пожал плечами и начал готовить. Сбрызнув салат маслом и сунув пиццу в духовку, он предложил:
— Давай выпьем чего-нибудь. Что ты предпочитаешь?
Мона хотела отказаться, но решила, что мучиться от жажды нет никакого смысла.
— Фруктовый сок, пожалуйста.
Он наполнил два высоких стакана, добавил лед и протянул один стакан ей. Затем открыл заднюю дверь и вывел ее наружу.
— Давай-ка посидим и полюбуемся пейзажем при луне.
Перила старой деревянной террасы были обвиты виноградной лозой и шиповником. По обе стороны двери стояли торшеры; кроме того, здесь были стол, стулья и кресло-качалка.
Мона повернулась к стулу с прямой спинкой, но Брет взял ее под руку, усадил в качалку и сел рядом.
— Так удобнее.
Он не стал включать торшеры. Террасу заливал серебристый свет луны. Было тепло и безветренно. Воздух был наполнен ароматами цветов и трав. Какое-то, время они сидели молча и пили сок. Потом Брет обернулся к Моне и спросил: