Неясные очертания бескрайнего леса проступили во тьме перед их потрясенными взглядами. Разумеется, при виде растительности, заполонившей собор, они ожидали увидеть снаружи дикую природу. Но не такие буйные и безбрежные джунгли. За каменной папертью, все еще проступавшей из-под зеленого ковра, виднелись тысячи деревьев и растений.
— Эрик, ты можешь объяснить, как готический собор оказался посреди джунглей? Скажи, что мне это снится…
— В таком случае мне снится то же, что и тебе, любимая.
— Не понимаю… Просто бред какой-то…
— Да. Но меня беспокоит другое: если мы действительно в гуще джунглей, то я не уверен, что нам удастся из них выбраться.
Мари Линч положила айпод на стол. Она потерла глаза и лоб, словно надеясь изгнать головную боль, которая усиливалась с самого пробуждения и давила на виски.
Хорошо бы принять таблетку аспирина. Или две. А лучше сто. Может, на кухне найдется аспирин. Она было направилась туда через гостиную, но застыла на пороге. Если подумать, то лекарство могло заваляться в прихожей.
Она развернулась и принялась рыться в столике. Игральные карты, ручки, ключи непонятно от чего, парочка побрякушек, крючки, скрепки, старые записные книжки, палочки ладана… Она рылась в этом хламе, выгребая наружу все, что набилось в ящике, пока наконец не наткнулась на старую упаковку аспирина.
Это последняя. Надо будет ограбить папину аптечку.
Она наклонилась, чтобы выудить из сумки бутылку с водой. Медленно откупорила, засыпала внутрь порошок, осторожно взболтала, а затем, поморщившись, осушила залпом. Мари терпеть не могла вкус аспирина.
И поделом — будешь знать, как напиваться.
Только она вознамерилась плюхнуться на диван в гостиной, как три громовых удара в дверь заставили ее подскочить. Она замерла в нерешительности. А хочется ей сейчас кого-нибудь видеть? Да и кто станет ломиться к ней в такую рань?
Ответ последовал незамедлительно:
— Мари? Вы там? Это Маккензи!
Он постучал снова, еще сильнее.
Девушка инстинктивно посмотрелась в зеркало и наконец ответила:
— Да-да, я здесь, иду!
Она заглянула в глазок и узнала легавого. Его задиристый вид, синие глаза, волосы с проседью, трехдневную щетину, расстегнутый ворот белой рубашки под тонкой черной курткой… Она улыбнулась и открыла.
— У вас сломался телефон? — нахмурившись, спросил он вместо приветствия.
— Нет. Просто поздно встала. Я только сейчас заметила, что вы звонили. Доброе утро, Маккензи, — произнесла она с легким упреком в голосе.
— Могу я войти?
— Само собой.
Ари шагнул через порог и снова, казалось, удивился, когда молодая женщина взяла его за плечо и расцеловала в обе щеки.