— А ты тут прибрался, как я погляжу.
— Больно ты веселый сегодня. Хочешь, поговорим о Лоле? Увидим, не растеряешь ли ты свое чувство юмора. У нее все в порядке? Есть новости?
— Бедолага, — парировал Ари с улыбкой. — А все-таки странно, что они снова к тебе заявились. Могли бы и сообразить, что в этом сейфе ничего нет, ведь после их первого визита прошло уже несколько дней.
— Похоже, они хотят заполучить документы во что бы то ни стало.
— Да уж, похоже. А ты не сменил замки?
— Сменил. Да ведь это профи, Ари. Ладно, пусть попыхтят. Я хорошо припрятал документы. И уж точно не тут.
— О’кей. Слушай, а ты сделал рентген?
— Нет-нет, это ни к чему.
Ари окинул взглядом гостиную, заглянул в спальню и присел на диван.
— Ты можешь их описать?
— Я хорошо рассмотрел того, который на меня набросился. Коренастый, короткие темные волосы, не старше сорока, смахивает на английского бандита, как в фильмах Гая Ричи, представляешь?
— Да.
— Я сломал ему нос. Надо думать, его это не украсило.
— Ну хоть что-то. А второй?
— Тот постарше. Седые волосы, шикарный костюм, кожаные перчатки и красивая трость с серебряным набалдашником.
— Вот как. Ну, этого будет нетрудно опознать. Настоящий герой комиксов!
— Вроде того…
— Они не оставили после себя ничего такого, что упростило бы поиски?
— Нет…
— Ты меня удивляешь. Неужели у извращенца вроде тебя в квартире нет скрытых камер?
Лицо поляка наконец расслабилось.
— Здесь много чего есть, но это не камеры.
— И ты даже не угостишь меня виски?
— В доме поляка найдется только водка.
— Дикарь!
И тут телефон Маккензи завибрировал. Он надеялся, что это не Лола. На дисплее возникло имя Ирис Мишот.
— Да?
— Ари, у меня есть кое-что новое.
— Слушаю.
— В течение суток умерли два человека, работавших в научно-исследовательском центре в Женеве, — Сандрина Мани и Стефан Друэн.
— И что?
— Полиция расследует странные обстоятельства их смерти… Оба скончались от остановки сердца, хотя им не было и сорока лет. Я звонила нашим швейцарским коллегам. По заключению судмедэксперта, причиной их смерти стал нейротоксин. Понимаешь, о чем я?
— Ты считаешь, умерший геолог…
— Да. Франк Аламерсери. То же самое врачебное заключение: неизвестный нейротоксин.
— Думаешь, тут есть связь?
— Оба погибших швейцарца работали над секретным досье для ООН.
— И?
— Все, что мне удалось узнать, — их расследование было как-то связано с геологией. Не многовато ли совпадений?
— Этого недостаточно.
— Три человека умирают одинаковой смертью, очевидно от нейротоксина, и все трое занимались геологией… Трудно поверить, что все это не имеет никакого отношения к исчезновению Чарльза Линча, Ари.