Часам к 4–5 выходим почти на совершенно чистую воду. Ждем, вот-вот откроется берег Врангеля. Если бы не накрывший нас туман, остров наверное был бы уже виден. Измерили глубину: 15 метров.
Не оставалось никаких сомнений — мы подходим к Врангелю. Но я все еще не решаюсь послать об этом телеграмму в редакцию. Что если опять преградят путь льды, ведь столько было жестоких разочарований. Туман становится все гуще, пошел мелкий дождь. Косые полосы дождя совсем затушевали дали.
Около шести часов вдруг на палубе беготня и крики:
— Берег! Подходим к острову Врангеля! Ура! Да здравствует «Литке»!
Шум и возгласы покрывают продолжительный басистый гудок ледореза.
Впереди из тумана выступают неясные очертания длинной низкой косы.
— Надо полагать, что это коса Бруч, произносит на мостике капитан. — Течением снесло нас к северу.
Коса Бруч находится на северной стороне острова. Следовательно мы вышли значительно севернее бухты Роджерса и резиденции колонии. В дождливых сумерках на косе едва различаются очертания какого-то жилья. У самой воды белеет снег и лежит несколько бревен плавника.
Ну, раз есть шалаши, то поблизости должны быть и люди! — воскликнули мы.
«Литке» ревет. Горное эхо вторит ему в отдалении. Кажется, что полярные медведи дружным ревом отвечают на приветствие ледореза.
Впоследствии мы узнали, что несколько эскимосов, живущих на северном берегу, находились в тот момент, когда мы подошли к косе, недалеко от дома, на охоте. Еще до того, как мы начали давать сигналы и ледорез загудел, зоркие охотники заметили дым корабля и поспешили в бухту Роджерса к начальнику острова, чтобы предупредить его; ведь судно могло быть иностранным.
Взяв гидрологическую станцию (пробу измерения воды на различной глубине) и определившись по пеленгам, насколько позволяла неточная карта, мы направляемся вдоль восточного берега на юг, к бухте Роджерса. Как мы и предполагали, льды отошли от восточного берега острова, но не уходят далеко и держатся невдалеке густой белой массой. Высокие нагромождения торосов совершенно забаррикадировали подступ к острову с юго-востока, где мы 20 дней провели в тяжелом дрейфе и едва не были раздавлены. Теперь было ясно, что, не рискни мы пойти необычным путем, т. е. севернее острова Геральда, нам никогда бы не достичь Врангеля.
Дождь усиливается. Сбегают с палубы струйки воды такой скользкой, что ноги разъезжаются. Барометр сразу упал. От волнения и холода зубы выбивают дробь. Сердитый плеск черных волн, с силой ударяющих о борт, и покачивание ледореза после мертвой тишины долгого дрейфа воспринимаются как совершенно новое ощущение. Изредка чувствуются толчки от столкновения со льдинами, гонимыми свежим нордовым ветром на юг. Изредка за бортом белеют неподвижные ледяные груды сидящих на мели торосов.