Меланкта Херберт почти всю жизнь терпеть не могла своего чисто черного отца, но сила, которую от него унаследовала, ей в себе нравилась. Вот и выходит, что ближе она все-таки была к отцу, черному и грубому, чем к милой, бледно-желтой матери, с которой особой близости у нее никогда не было. То, что она унаследовала от матери, никогда не внушало ей чувства уважения к себе.
Девочкой Меланкта Херберт сама себе не нравилась. Про юные годы и вспоминать было нечего, одно огорчение.
Меланкта не любила ни отца, ни мать, и им от нее тоже были сплошь одни неприятности.
Меланктины отец и мать были между собой по-настоящему женаты. Отец у Меланкты был большой здоровенный черный негр. В тот дом, где жили Меланкта с матерью, он заходил от случая к случаю, но мать Меланкты, эта милая, хорошенькая женщина с бледно-желтой кожей, вся такая загадочная и неловкая, и не от мира сего, была к нему очень привязана и постоянно думала о своем большом здоровенном черном муже.
Джеймс Херберт был простой цветной рабочий, в общем, человек вполне достойный, хотя с дочерью вел себя грубо и резко, хотя она у него была одна-единственная, хотя, с другой стороны, и она у него тоже была не подарок.
В юности Меланкта не любила ни отца, ни мать, и смелая была, просто отчаянная, и за словом тоже в карман не лезла. А потом еще, Меланкта ходила в школу и схватывала все на лету, и очень хорошо умела пользоваться своими знаниями так, чтоб досадить родителям, которые вообще ничего и ни о чем не знали.
Меланкта Херберт всегда была смелая, просто отчаянная. Меланкте всегда нравились лошади; ей нравилось выкидывать всякие отчаянные штуки, ездить верхом, укрощать лошадей и приучать их к себе.
Меланкта, когда она была совсем еще девочкой, буквально жила с лошадьми, потому что была у нее такая возможность. Неподалеку от того места, где жили Меланкта с матерью, была конюшня Бишопов, богатого семейства, которое всегда держало хороших лошадей.
Джон, кучер Бишопов, в Меланкте просто души не чаял, и позволял ей делать с лошадьми все, что ее душе угодно. Джон был энергичный такой мулат, с чувством собственного достоинства, и дом у него был полная чаша, и жена, и дети. Меланкта Херберт была старше всех его детей. Ей как раз исполнилось двенадцать, девочка она была развитая, и у нее только-только началось по женской части.
Джеймс Херберт, отец Меланкты, знал этого Джона, кучера Бишопов, как облупленного.
Однажды Джеймс Херберт пришел в тот дом, где жили его жена и дочь, и был он просто вне себя от ярости.
— Где эта твоя девчонка, Меланкта, — сказал он, вне себя от ярости, — если опять торчит на конюшне у Бишопов, с этим их Джоном, я вот слово тебе даю, убью на месте. А ты, спрашивается, почему за ней не приглядываешь, ты ей мать или кто?