Она пришла в себя только через час. Кто знает, что больше помогло – ледяная ли вода, смывающая с тела возбуждение, дыхательные ли упражнения, выгоняющие из легких боль и разочарование, а, может быть, уверенность, что ради достижения цели можно вытерпеть всё что угодно. Впрочем, уверенности этой оставалось всё меньше и меньше.
Марина вышла из душа уже одетая в легкий сарафан и босоножки. Женя сидела на подоконнике и курила в открытое окно.
– Мы опоздаем, – равнодушно сказала она, не поворачивая головы.
– Я готова, – ответила Марина, – можем ехать.
И, словно это всё решило, обе заторопились – суматошно забрали вещи, суматошно рассчитались на ресепшене, загрузились в такси, и синхронно отвернулись в разные стороны.
Марина сидела справа, и пока автомобиль ехал по загруженному машинами Невскому, смотрела на Казанский собор, дворец Белосельских-Белозерских, Екатерининский садик. Ей почему-то показалось вдруг, что всё это – в последний раз. И она больше никогда не увидит этих мест, которые почему-то стали такими родными и знакомыми.
К вокзалу они подъехали за двадцать минут до отправления поезда. Времени на вопросы вовсе не оставалось – Женя сама протянула проводнице их билеты, Марина даже не успела посмотреть, до какой же станции, черт возьми, они едут? Они загрузили сумки на полки, и вдруг оказалось, что еще есть целых пять минут. Целых пять.
Женя молча вышла из купе. Марина последовала за ней. Она по-прежнему ничего не спрашивала – стояла рядом, у вагона, и курила, сдерживая желание зареветь.
И вдруг она увидела, как меняется Женино лицо. Сигарета выпала из её приоткрывшегося рта, а голова сделала непередаваемое движение странной траектории.
– Что?… – Пробормотала она.
Марина с тревогой проследила за её взглядом и увидела, как рядом с соседним поездом стоит группа людей – женщина помоложе держала за руку другую, постарше, а рядом с ними хохоча и что-то громко рассказывая, стоял молоденький парнишка в курсантской форме.
Женя глубоко втянула в себя воздух, и сделала несколько шагов к этой компании. Её не замечали – все были поглощены друг другом. И тогда она неуверенно спросила:
– Ксюха?
Женщина помоложе дернулась, как от удара, и обернулась. Марина с удивлением увидела, как в её глазах пышным цветом расцветает злость и ярость. Было похоже на то, что встретились старые и непримиримые враги, между которыми еще остались нерешенные счеты. Это длилось всего мгновение, после которого женщина взяла себя в руки и улыбнулась приветливо, но это мгновение, это страшное мгновение, запомнилось Марине навсегда. Она еще не видела, чтобы ТАК ненавидели.