– Все. У тебя час. Пошел, – Волохов убрал планшет и вернулся на огневую.
В лагере бандитов ничего не изменилось. Засранца никто не хватился. Тип, сидящий на крышке шахты, сдвинутой пиропатронами во время старта противоракеты, обвел мутным взглядом лесную опушку. Лежащий неподалеку Мезенцев инстинктивно втянул голову в плечи. Но окружающая обстановка интересовала монаха постольку поскольку. Он что-то достал из кармана и, еще раз воровато оглянувшись, высыпал из пакетика на ладонь немного травы и, достав «беломорину», принялся увлеченно ее набивать.
Ага, ни с кем делиться не хочет.
Ближе всего к разведчикам находилась забавная парочка. Один, несмотря на холодную погоду, сидел на пеньке оголенный по пояс. Второй суетился у разожженного костра с каким-то инструментом. Все прояснилось через пару минут, когда этот второй принялся ваять на и так загаженной множеством татуировок спине очередной шедевр наскальной росписи.
Разведчики довольно долго наблюдали это действо, не забывая поглядывать по сторонам. И вот, когда тату-художник заканчивал голову какого-то змея, позади разведгруппы затрещали кусты. Показалась голова Мезенцева.
– Все в порядке, товарищ майор: группа прибыла в ваше распоряжение, техника на подходе.
Словно подтверждая его слова, со стороны бетонки донесся едва уловимый звук работающих двигателей.
Волохов прошел по позициям, которые занял вновь прибывший отряд. После его указаний гранатометчики выдвинулись вперед, два пулеметчика были расставлены так, что их огневые точки замыкали полукольцо из нападавших, которое плотно охватывало поляну. Таким образом, теперь можно было отсечь разбегающихся монахов от леса. Расставил майор и снайперов. После этого он достал ракетницу.
Самое смешное, что на прочертившую мутное серое небо ракету обратил внимание только сидевший на бронекрышке курильщик. Да и то только потому, что ему, сидевшему в задумчивости, обжег пальцы закончившийся косяк. Он вскочил и, тыча пальцем в небо, громко заржал. Странная парочка у костра оказалась самой сообразительной. Перестав обниматься, они сорвались с места и рванули ко входу в бункер, не забыв прихватить автоматы. На полдороге их и срезала первая очередь. Очнувшись, курильщик сиганул в шахту.
«Этот готов, разбился» – пронеслось в голове у Волохова. Часть святого воинства ломанулась к лесу и попала под пулеметный огонь, часть рванула ко входу в бункер, где встретилась с ничего не понимающими скитниками, вываливающимися наружу. Образовалась пробка, в которую одна за другой прилетели три гранаты. Обезумевшая толпа, стреляя во все стороны, понеслась к выходу из полукольца, по бетонке. Тут-то их и встретили БМП и БТРы. На втором этаже небольшого двухэтажного зданьица у КПП засел пулеметчик. Прицельный огонь вести он был не в состоянии, но, вероятно сидя на куче патронов, лупил без остановки. Ошалевшие, не знающие, что им делать, пули летали по лесу. То и дело на голову москвичам падали срезанные ветки. Бухнули две гранаты, не причинившие пулеметчику вреда. Потом еще одна. Из окна вылетел горящий клок рясы. Пулемет на время замолк, но буквально секунд через тридцать заговорил снова. К КПП подъехала БМП и одарила огненным плевком огнемета то самое окно, служившее пулеметным гнездом.