– Я слышал, ты нашему Абаю, Бешеному склад с хавчиком обещал показать, – глядя исподлобья, произнес похожий на старого не то башкира, не то татарина, одетый в тельник мужик.
– И откуда ты, Махмутка, все знаешь? – рыжий опять заржал. Он вообще ржал по любому поводу и без повода. Слишком часто. Ну что же, смеется тот, кто смеется. Сокол отбросил обглоданные кости и закурил.
– Ты нам курева подбрось, а мы тебя не убьем, – рыжий опять заржал.
– Попробуй только его тронуть, аднака, – Махмутка недобро зыркнул на рыжего, – вон он с тебя шкуру живьем сдерет, – он кивнул в сторону стоящего за спиной Сокола китайца.
Рыжий сразу перестал ржать.
– Он один знает нужных людей. Соображать надо.
– Ух, чурка нерусская, – громила сделал вид, что замахнулся, – все знает. Недаром его свои Башлы аль авыл назвали. По-башкирски – всезнайка из деревни, – рыжий опять заржал.
– А скажи, как там у вас в Москве? Все передохли или нет еще? Президент там, правительство? Или по бункерам отсиделись?
Глазастый. Московские номера разглядел.
– Я смотрю, ты тоже Башлы? – Сокол улыбнулся. – Не знаю. Я на Рублевке не живу.
– Да куда они денутся? – подал голос молчавший до этого светловолосый парень. – Сидят под землей, икру шампанским запивают. А то и за бугром где-нибудь, на островах.
– Да, шампусик, – рыжий мечтательно закатил глаза, – сейчас бы раздавить пару пузырей и с городской барышней в койку, а то самогон и эти свои чумазые уже достали.
– Ха, чумазые. А кто их чумазыми сделал? Были и они городскими «барышнями». Сам же их из Арзамаса пригнал, – старик сплюнул. – Только после вашего с ними обращения и в вашем хлеву они теперь на свиней больше похожи, чем на барышень.
– Много ты в этом понимаешь, старый хрен? В бабах-то? У самого шишак давно не стоит, вот и бесишься.
Махмутка хотел что-то ответить, да только махнул рукой.
От Бешеного прибежал всклокоченный парнишка. Сокол, сопровождаемый своей китайской тенью, пошел в квартиру на втором этаже пятиэтажки, во дворе которой устроили пикник выездновцы. В этой квартире сегодня и был их полевой штаб.
– У тебя есть такие люди, которых тебе не жалко? – он посмотрел на Бешеного, устроившегося в кресле у давно уже мертвого телевизора.
– А у меня почти все такие, – тот закинул ногу на ногу, скрипнув своими кожаными штанами, – а что?
– А вот что, – Сокол взял карандаш и на обратной стороне отодранных обоев стал быстро что-то чертить.
Заинтригованный главарь вытянул ногу и, зацепив ступней за ножку журнальный столик, подтянул его к себе. Неохота ему вставать было, понимаешь ли.