Однако ему тут же вспомнились полученные от Санделло гостинцы, и в боку сразу закололо, а мысли внезапно приняли несколько иное направление:
«Хорошо, конечно, что дядюшки нет, хотя и плохо ему там, наверное, бедному. Кто же, кроме меня, его слушать будет? И кто, как не он, будет следить, чтобы всё шло чинно, мирно, по уставу?..»
В ушибленном боку хоббита что-то ёкнуло.
«И куда мы только тащимся? – подумал Фолко. – Сидели бы себе здесь, а то отправились бы на Белые холмы, срубили бы домик, огород развели, репу выращивали».
Трудно сказать, до каких выводов дошёл бы чуть подраскисший хоббит, если бы его не окликнул Торин:
– Эй, друг хоббит, что зеваешь? Смотри, а то я один весь завтрак слопаю. Нам ведь сегодня выходить! Не забыл? Вот только в оружейную лавку зайдём, лук тебе купим, как думаешь, не лишне? А там и Рогволд подойдёт – и вперёд, в Аннуминас! Ноб говорит, что карлика нашего покормил, – сидит, говорит, мрачный, скулит чего-то, но еду мигом умял.
Гном казался весел, свеж, бодр; ему не терпелось отправиться в путь, и в Пригорье его удерживало лишь острое желание узнать, чем закончится рейд арнорской конницы. Однако войско всё не возвращалось; в окрестностях не было заметно ни малейших признаков боя – по Зелёному и Западному трактам не торопясь тянулись длинные обозы, проезжали группы конных, брели пешие.
Рогволд появился вскоре после того, как хоббит и гном, уложив свои вещи, вышли в общую залу в последний раз попить знаменитого Барлимонова пива.
– Ну что, готовы? – спросил стремительно вошедший в трактир ловчий.
– Хотим вот только хоббиту прикупить кое-что, – сказал Торин ловчему, и тот понимающе кивнул.
Они направились в расположенную неподалёку от «Гарцующего Пони» оружейную лавку. В небольшом, но светлом помещении – окна занимали почти всю стену – на обширном, крепко сбитом из толстых коричневых досок прилавке и такого же цвета стойке вдоль дальней стены было выложено оружие. Здесь было всё – от метательных шил до панцирных доспехов, от пращей до арбалетов на любой вкус. А за прилавком, уныло поигрывая длинным трёхгранным клинком с усеянной рубинами рукоятью, сидел хозяин лавки – длинный, худой, словно высушенный. Левый глаз его был затянут чёрной тряпкой.
Фолко как открыл рот, так и не смог уже захлопнуть его. Какие вещи, какие красивые вещи! Счастлив обладающий ими, но ещё более счастлив умеющий ими владеть! Руки сами тянулись к прохладной голубоватой стали; узорчатые костяные рукояти, казалось, просились в ладонь. У Фолко перехватило дух от восхищения. Однако гном с недовольным видом оглядывал выложенный товар и бурчал себе под нос нечто вроде: