«Приключения, Фантастика» 1993 № 02 (Дарищев, Ив) - страница 42
Всё! Только так!
Он уже выкатывал каменья из самой дыры, расчищал проход. Работа была адова, но Иван не боялся работы.
Часа не прошло, как он, прихвативши оружие, спустился в дыру и пополз.
Эта была не прежняя дыра. Здесь можно было только ползти. И если с поверхности ход шёл отвесно, а потом выравнивался, то здесь была наоборот, Иван чувствовал, как узенькая лазейка стремительно изгибается книзу, как она становится не ходом, а колодцем. Вот так сюрприз!
Иван уже не полз, а спускался вниз. И кончилось всё тем, что он упал с высоты метра в четыре, ударился подошвами ног, потом коленями о плоские камни. Да так и застыл.
А застыть было от чего. Прямо напротив его яйца, метрах в трёх, в слабом, будто лунном свете висела толстая слизистая паутина, точно такая же как на гнилых елях в Поганом лесу. А в центре паутины синея огромный, величиной с крупного человека, паук о восьми толстых, скорее не паучьих, а звериных лапах. Тело у паука было прозрачным — просвечивали вызывающие тошноту внутренности. Паук имел странную голову-череп, совсем не паучью. Но ещё более странным, ошеломляющим было то, что этот паучина держал в одной из своих лап переливающийся даже во мраке Кристалл. Тот самый Кристалл!
(Продолжение следует)
Внимание! Подписчикам!
Во втором полугодии цена журнала и приложений будет повышена в связи со значительным увеличением объема номеров.
Алексей Язычьян
Агрессия Ада
— Спасибо!
Взяв свои немудреные пожитки, Тимофей соскочил с телеги.
— Счастливо добраться!
Возница дернул вожжи, и возок, оставляя Тимофея позади, не спеша покатился среди деревьев по лесной дороге.
Возница всю дорогу что-то рассказывал и остался очень доволен своим случайным попутчиком — тот молча и очень внимательно слушал его. Тимофей же, всю дорогу думавший о своем, был благодарен вознице за то, что разговор остался монологом. Ему не хотелось ни о чем говорить. Он хотел вбирать в себя свежие песнью запахи, впитывать в себя переливчатое веселие птичьих голосов, окунуться в шорох листвы на деревьях. Семь лет он не имел всего этого. Разве могут сравниться московские парки с превозданной, родной ему, выросшему в глухой уральской деревушке, природой.
Шагая заросшей травой лесной дорогой, он вспоминал события семилетней давности. Да, целых семь лет прошло с тех пор, как он уехал из родной деревни в Москву поступать в институт.
Родители Тимофея были трудолюбивыми людьми. Мать его — потомственная крестьянка, как все деревенские женщины, держала домашнее хозяйство в идеальном состоянии. Отец был ветеринарным врачом. В этой глухомани он был единственным на обширный район и большую часть времени проводил в разъездах. Поэтому и дом, и воспитание сына были полностью в руках матери. Испытав все горести деревенской жизни, оба родителя спали и видели в снах сына городским «ученым» человеком.