Путешествие в Восточные страны Вильгельма де Рубрук в лето Благости 1253 (Рубрук) - страница 2
Итак, вышеупомянутая область Цезария окружена морем с трех сторон, именно с запада, где находится Керсона, город Климента, с юга, где город Солдаия, к которому мы пристали, он вершина области, и с востока, где город Маритандис или Матрика и устье моря Танаидского. Выше этого устья находится Зикия, которая не повинуется Татарам, а к востоку Свевы и Иверы, которые [также] не повинуются Татарам. Затем к югу находится Трапезунда, которая имеет собственного государя по имени Гвидо, принадлежащего к роду императоров константинопольских; он повинуется Татарам. Затем лежит Синополь, который принадлежит султану Турции; он равным образом [им] повинуется. Затем находится земля Вастация, сын которого, по деду со стороны матери, именуется Аскар; он не повинуется [Татарам]. От устья Танаида к западу, до Дуная, все принадлежит им; также и за Дунаем, в направлении к Константинополю, Валахия, земля, принадлежащая Ассану, и малая Булгария до Склавонии, все платят им дань; даже и сверх условленной дани они брали, в недавно минувшие годы, со всякого дома по одному топору и все железо, которое находили в слитке.
Итак, мы прибыли в Солдаию 21 мая, а раньше нас приехали туда некие купцы из Константинополя, которые сказали, что туда явятся послы из Святой Земли, желающие направиться к Сартаху. Однако я заявил в Вербное Воскресенье, говоря проповедь в церкви Святой Софии, что я не ваш и ничей посол, но направляюсь к этим неверным согласно уставу нашего ордена. Затем, когда я прибыл в Солдаию, названные купцы внушили мне, чтобы я говорил осторожно, так как они ранее сказали, что я являюсь послом, и если бы я стал говорить, что я не посол, то мне отказали бы в проезде. Тогда я следующим образом сказал начальникам (capitaneos) города, а вернее их заместителям, так как начальники отправились зимою к Батыю с данью и еще не вернулись: «Мы слышали, что о вашем господине Сартахе (Sarcaht) говорят в Святой Земле, будто он христианин, и христиане этому очень обрадовались, а в особенности христианнейший государь, король Франков, который там странствует и сражается с Саррацинами, чтобы вырвать из рук их святые места; поэтому я намереваюсь отправиться к Сартаху и отвезти ему грамоту господина короля, в которой тот внушает ему о пользе всего христианства». Они приняли нас с радостью и дали нам приют в епископской церкви. И епископ той церкви бывал у Сартаха; он сказал мне много хорошего o Сартахе, чего я впоследствии не нашел.
Тогда предоставили нам на выбор, хотим ли мы иметь для перевозки своего имущества телеги, запряженные двумя быками, или вьючных лошадей. Константинопольские купцы посоветовали мне взять телеги и даже купить в собственность крытые повозки, в которых русские перевозят свои меха, и положить туда наше имущество, которое мне не нужно было доставать ежедневно, ибо если бы я взял лошадей, то мне приходилось бы во всякой гостинице снимать имущество и перекладывать на других лошадей. Кроме того, они посоветовали мне ехать тихим шагом верхом, рядом с быками. Я послушался тогда их совета, однако на свою беду, так как был в пути до Сартаха два месяца, а если бы я поехал на лошадях, то мог бы совершить этот путь в один месяц. По совету купцов, я привез с собою из Константинополя, в качестве подарков главным начальникам, плодов, мускатного вина и вкусных сухарей (biscoctum), дабы путь мне был более доступен, так как у них ни на кого не взирают милостивым оком, если он приходит с пустыми руками; все это, не найдя начальников города, я сложил на одной повозке, так как мне говорили, что эти вещи будут весьма приятны для Сартаха (Sarcaht), если я смогу довезти их до него. Итак, мы направились в путь около 1 июня с четырьмя нашими крытыми повозками и полученными от них двумя другими, на которых везли тюфяки, чтобы спать ночью; сверх того, они дали нам пять верховых лошадей, ибо нас было пять лиц: я и товарищ мой, брат Варфоломей из Кремоны, везший подарки Госсель, человек Божий Тургеманн [драгоман] и отрок Николай, которого я купил в Константинополе на вашу благостыню. Они дали нам также двух людей, которые правили повозками и караулили быков и лошадей. На море, от Керсоны до устья Танаида, находятся высокие мысы, а между Керсоной и Солдаией существует сорок замков; почти каждый из них имел особый язык; среди них было много Готов, язык которых немецкий. За этими гористыми местностями к северу тянется по равнине, наполненной источниками и ручейками, очень красивый лес, а сзади этого леса простирается огромная равнина, которая тянется на пять дневных переходов до конца этой области к северу; она суживается, имея море с востока и с запада, так что от одного моря до другого существует один большой перекоп (fossatum). На этой равнине, до прихода Татар, обычно жили Команы и заставляли вышеупомянутые города и замки платить им дань. А когда пришли Татары, Команы, которые все бежали к берегу моря, вошли в эту землю в таком огромном количестве, что они пожирали друг друга взаимно, живые мертвых, как мне рассказывал видевший это некий купец; живые пожирали и разрывали зубами сырое мясо умерших, как собаки – трупы. На севере этой области находится много больших озер, на берегах которых имеются соляные источники; как только вода их попадает в озеро, образуется соль, твердая, как лед; с этих солончаков Бату и Сартах получают большие доходы, так как со всей Руссии ездят туда за солью, и со всякой нагруженной повозки дают два куска хлопчатой бумаги, стоящих пол–иперпера. Морем также приходит за этой солью множество судов, которые все платят пошлину по своему грузу. Итак, выехав из Солдаии, на третий день мы нашли Татар. Когда я вступил в их среду, мне совершенно представилось, будто я попал в какой–то другой мир. Как могу, опишу вам их жизнь и обычаи.