Путешествие в Восточные страны Вильгельма де Рубрук в лето Благости 1253 (Рубрук) - страница 26

Точно так же все жрецы их бреют целиком голову и бороду; одеяние их желтого цвета; с тех пор как они обреют голову, они хранят целомудрие и должны жить по сто или по двести зараз в одной общине. В те дни, когда они входят в храм, они ставят две скамьи и сидят в направлении клироса, но против него, на земле, держа в руках книги, которые иногда кладут на упомянутые скамейки, и, пока они в храме, головы их открыты; они читают в молчании и сохраняют молчание. Отсюда, когда я в Каракаруме вошел в один храм их и застал их так сидящими, я на разные лады пробовал вызвать их на разговор и никоим образом не мог. Куда бы они ни шли, они имеют также постоянно в руках какую–то веревочку со стами или двумястами ядрышками, как мы носим четки, и повторяют постоянно следующие слова: «on mani baccam», то есть «Господи, ты веси», как один из них перевел мне это, и он столько раз ожидает благодарности от бога, сколько раз, говоря это, вспоминает о боге.

Около своего храма они всегда устрояют красивый притвор, который замыкают крепкой стеной, и к югу устрояют большие ворота, в которых садятся для разговоров. Над этими воротами они воздвигают длинный шест, чтобы он выдавался, если можно, над всем городом. И по этому шесту можно узнать, что этот дом – храм идолов. Это обще всем идолопоклонникам. Итак, когда я вошел в упомянутую кумирню, я застал жрецов сидящими у наружных ворот. Те, кого я видел, казались мне Франками по своим бритым бородам. На головах у них были татарские тиары. Жрецы этих Югуров имеют следующее одеяние: куда бы они ни шли, они постоянно носят желтые рубашки, довольно узкие; подпоясаны они вверху прямо, как Франки; плащ они носят на левом плече; он, спускаясь, покрывает грудь и спину до правого бока, как облачение у дьякона во время четыредесятницы. Татары приняли их письмена. Они начинают писать сверху и ведут строку вниз; таким же образом они читают и продолжают строки слева направо. Они усиленно пользуются для волшебства бумагой и буквами, откуда храмы их наполнены висящими краткими изречениями (brevibus). И Мангу–хан посылает вам грамоту на языке Моалов, но письменами Югуров. Они сожигают своих умерших по старинному обряду и сохраняют прах на вершине пирамиды. Итак, когда, войдя в их храм и осмотрев много их идолов, как больших, так и малых, я сел рядом с вышеупомянутыми жрецами, то спросил их, как они веруют в Бога. Они ответили: «Мы веруем только в единого Бога». И я спросил: «Веруете ли вы, что Он дух или нечто телесное?» Они сказали: «Мы веруем, что Он дух». Тогда я спросил: «Веруете ли вы, что Он никогда не принимал человеческой природы?» Они ответили: «Никогда». Тогда я спросил: «Раз вы веруете, что Он только един и дух, почему вы делаете для Него телесные изображения и в таком количестве? Сверх того, раз вы не веруете, что Он стал человеком, почему вы делаете для Него предпочтительнее изображения людей, а не другого животного?» Тогда они ответили: «Мы не представляем в этих изображениях Бога, а когда какой–нибудь богач из наших умирает, то или сын его, или жена, или кто–нибудь дорогой для него приказывает сделать изображение умершего и ставит его здесь, а мы чтим его в память его». Я сказал им: «Тогда, стало быть, вы делаете это только ради лести людям». – «Нет, – отвечали они, – а на память о нем». Затем они спросили у меня как бы в насмешку: «Где находится Бог?» Я возразил им: «Где находится душа ваша?» Они сказали: «В нашем теле». Я спросил их: «Разве она не находится повсюду в вашем теле и не управляет им всем, а все–таки невидима? Так и Бог находится повсюду и всем распоряжается, однако Он невидим, так как Он разумение и мудрость». Затем, когда я хотел дальше рассуждать с ними, мой толмач, утомившись и не желая переводить разговор, заставил меня замолчать. Моалы или Татары принадлежат к их сектам в том отношении, что они веруют только в единого Бога, однако они делают из войлока изображения своих умерших, одевают их драгоценнейшими тканями и кладут на одну повозку или на две. К этим повозкам никто не смеет касаться, и они находятся под охраной их прорицателей, которые являются их жрецами, о которых я после расскажу вам. Эти прорицатели находятся всегда пред двором самого Мангу и других богачей. Ибо у бедных их нет, за исключением принадлежащих к роду Чингиса. И, когда они должны ехать, эти прорицатели предшествуют им, как облачный столб сынам Израиля, и они выбирают место, где разбить лагерь, и затем первые снимают свои дома, а за ними весь двор. И затем, если наступает праздничный день или первое число месяца, они извлекают вышеупомянутые изображения и ставят их в порядке вокруг в своем доме. Затем приходят сами Моалы и вступают в тот дом, кланяются этим изображениям и чтут их. И в этот дом нельзя входить ни одному чужестранцу. Один раз я хотел войти, но меня очень жестоко выбранили.