Я покинул Леви также, как и прибыл туда, — на старой электричке. Поезд шел, конечно, через Монреаль. Я оставил багаж следовать своим ходом, а сам вышел: потом его заберу. Пересек центральный вокзал, подобно тому, как пай-мальчик из хора в накрахмаленной накидке на цыпочках проходит через набитую битком церковь. Мне нужно было многое забыть.
С отъезда до возвращения незаметно пролетел год. Уже стоял февраль. Монреаль опережал деревню: на улицах, залитых солнцем, быстро таял снег, и на влажных стенах проступали рисунки, подобные чернильным кляксам в школьных тетрадях. Я исходил улицу Сент-Катрин в обе стороны. Меня веселили лучи света, которые трепетали в такт моему сердцу, а рестораны будто подмигивали мне. Когда-нибудь, Луиза, я тебе отомщу, у меня будет детей, как прохожих на улице Пил. Я зашел в бар к мадам Шапю выпить рюмку. Вдова Шапю знала Альдерика, но ее не оказалось на месте. Тяжеловато оказаться одному в по-настоящему большом городе, в смысле когда вокруг тебя миллионы людей, которые, может быть, тоже чувствуют себя одинокими, но как проверишь? В «Юнайтед сигар» я купил пачку сигарет «Букингем» и газету «Стар». Не потому, что собирался ее читать, а просто чтобы услышать голос продавщицы. Я дважды спросил: «Сколько стоит?» Во рту становилось тепло от произнесенных слов. Девушка ответила «fifty-seven» и больше ни слова. Что ей было еще сказать? А мне было не по себе от излучавших свои гипсовые улыбки манекенов из магазина «Симпсон», с их густыми, тусклыми волосами и булавками за спинами, чтобы подчеркнуть талию. Элегантно одетые, обутые в туфли с небрежно завязанными шнурками, они стояли в гипсе как вкопанные.
И я говорил себе: «Ты еще молод, Галарно, ты образован, не все в твоей жизни плохо». На автовокзале я чуть было не сел в автобус на Бостон, к маме.
Я замешкался, и он уехал, пока я жевал горячий сандвич с яйцом. Спускались сумерки, но свет февральского солнца все еще ложился полосками меж зданий. Ежась от холода, я кое-как дотрусил до порта. Чтобы заглушить боль, нет ничего лучше путешествий, и мне вдруг захотелось подняться на борт корабля, плывущего среди льдин и сказать «Господин капитан, куда держим курс?» — «В Новую Каледонию». — «Я всегда хотел оказаться в Новой Каледонии, это моя давняя мечта. Я заплачу вам за треть путешествия, а за остальное готов выполнять любую работу, я — парень крепкий» Капитан посмотрел бы на меня внимательно И сказал: «Вот наконец моряк, которого так нам всем не хватало! Этот парень с открытым взглядом, его не пугают дальние страны, он хочет быть полезным, состояться в жизни, окрестить дикарей, накупить опиума, путешествовать. Идите сюда, молодой человек, вы будете моим заместителем, я, знаете ли, люблю пофилософствовать после обеда, под шум ветра и мотора. Вас как величать?» — «Галарно, господин капитан». — «Мне, кажется, я уже где-то слышал это имя». — «Но так звали пирата по имени Солнце, господин капитан. Я его внук». — «Отлично! Галарно, поднимайтесь на борт, затем на капитанский мостик, каюта номер одиннадцать — ваша, жду вас в баре, там и подпишем бумаги. Может быть, вы хотите стать моим компаньоном? Вместе займемся торговлей какао».